Уилбур Смит - Охотники за алмазами

- Приятель, почему ты считаешь, будто я знаю, где моя сестра? Я уже несколько недель ее не видел.

Джонни отвернулся и подошел к картинам на дальней стене. Комната была увешана оригиналами работ известных южноафриканских художников: Алексиса Преллера, Ирмы Стерн и Третчикова - необычное смешение техники и стилей, но кто-то убедил Старика, что это хорошее вложение капитала.

Джонни снова повернулся к Бенедикту Ван дер Билу. Он изучал его, как только что изучал картины, сравнивая с тем стройным юным атлетом, которого знал несколько лет назад. В памяти всплыл образ: Бенедикт с грацией леопарда картинно бежит по полю, ловко поворачиваясь под высоко летящим мячом, аккутратно ловит его высоко над головой и опускает для ответного удара.

- Толстеешь, парень, - негромко сказал он, и щеки Бенедикта гневно вспыхнули.

- Убирайся отсюда! - выпалил он.

- Потерпи. Сначала расскажи мне о Трейси.

- Я тебе уже сказал: не знаю, где она. Распутничает где-нибудь в Челси.

Джонни чувствовал, как нарастает его гнев, но голос его оставался ровным.

- Где она берет деньги, Бенедикт?

- Не знаю... Старик...

Джонни оборвал его.

- Старик платит ей десять фунтов в неделю. А я слышал, что она тратит гораздо больше.

- Боже, Джонни. - Голос Бенедикта звучал примирительно. - Не знаю. Это не мое дело. Может, Кенни Хартфорд...

Снова Джонни нетерпеливо прервал:

- Кенни Хартфорд ничего не дает. Таково условие развода. Я хочу знать, кто субсидирует ее дорогу к забвению. Как насчет старшего брата?

- Меня? - Бенедикт возмутился. - Ты знаешь, мы не любим друг друга.

- Мне сказать по буквам? - спросил Джонни. - Ладно, слушай. Старик умирает, но силы пока еще не утратил. Если Трейси окончательно превратится в наркоманку, есть шанс, что наш мальчик Бенедикт вернет себе расположение отца. Тебе выгодно потратить несколько тысяч, чтобы отправить Трейси в ад. Отрезать ее от отца - и от его миллионов.

- Кто говорит о наркотиках? - вспыхнул Бенедикт.

- Я. - Джонни подошел к нему. - Мы с тобой не закончили одно маленькое дельце. Мне доставит массу удовольствия небольшая вивисекция вскрыть тебя и посмотреть, что там внутри.

Он несколько секунд смотрел Бенедикту в глаза, пока тот не отвел взгляд и не начал играть кисточками пояса.

- Где она, Бенедикт?

- Не знаю, черт тебя побери!

Джонни подошел к проектору и выбрал одну из бобин с пленкой. Отмотал несколько метров пленки и посмотрел на свет.

- Прекрасно! - сказал он, но линия его рта застыла в отвращении.

- Положи на место! - выпалил Бенедикт.

- Ты ведь знаешь, что Старик думает о таких вещах, Бенедикт?

Бенедикт неожиданно побледнел.

- Он тебе не поверит.

- Поверит. - Джонни швырнул бобину на стол и снова повернулся к Бенедикту. - Поверит, потому что я никогда не лгу ему.

Бенедикт заколебался, нервно вытер рот тыльной стороной ладони.

- Я ее две недели не видел. Она снимает квартиру в Челси. Старк-стрит. Номер 23. Приходила повидаться со мной.

- Зачем?

- Я ей дал взаймы несколько фунтов, - пробормотал Бенедикт.

- Несколько фунтов?

- Ну, несколько сотен. В конце концов она ведь моя сестра.

- Как мило с твоей стороны, - похвалил его Джонни. - Напиши адрес.

Бенедикт подошел к обтянутому кожей письменному столу и написал адрес на карточке. Вернувшись, протянул карточку Джонни.

- Ты считаешь себя большим и опасным, Ленс. - Говорил он негромко, но в голосе его звучала ярость. - Ладно, я тоже опасен - по-своему. Старик не будет жить вечно, Ленс. Когда он умрет, я тобой займусь.

- Ты меня чертовски испугал, - улыбнулся Джонни и пошел к своей машине.

На Слоан-сквер было сильное движение, и Джонни в своем "ягуаре" медленно приближался к Челси. Было время поразмышлять и вспомнить те времена, когда они жили втроем. Он, и Трейси, и Бенедикт.

Как зверьки, бегали они вместе по бесконечным пляжам, горам и выжженным солнцем равнинам Намакваленда - земли своего детства. Это было до того, как Старику повезло на реке Сленг. У них тогда даже на обувь денег не было, Трейси носила платья, сшитые из мучных мешков, и они втроем ежедневно ездили в школу верхом на одном пони, как ряд оборванных ласточек на изгороди.

Он вспомнил, как Старик уезжал часто и надолго, а для них это были длинные недели смеха и тайных игр. Они каждый вечер взбирались на деревья перед своим бараком с глинобитными стенами и смотрели на бесконечную землю, цвета мяса, пурпурную на закате, отыскивая облако пыли: это означало бы, что возвращается Старик.