В следующую секунду Степан обнаружил, что находится один в центре круглого помещения, стены которого, сплошь покрытые сложными иероглифами, казалось, сами испускают приглушенный голубоватый свет. Он обратил внимание, что воздух здесь свежий, кажется, даже озонированный. Все остальное навевало ассоциации с каменным склепом – скорее всего, судя по росписи, с древнеегипетским, – где его замуровали живьем на правах усопшего фараона, только без минимальных удобств, вроде трона и почему-то без положенных в таких случаях сокровищ.
Постояв немного в мертвой тишине, в ожидании какого-нибудь обращения или на худой конец немедленной смерти, Степан понял, что говорить с ним пока никто не собирается. А самому подавать голос ему почему-то упорно не хотелось, несмотря на то что в голове назойливо вертелись слова: «Приветствую тебя, мудрейший Верлрок, и смиренно жду в уповании на твой совет.» – глупейшее заявление. Очевидно, это была первая из заложенных в его мозг подсказок. Возможно, что Верлрок безмолвствовал именно в ожидании подобного обращения, однако Степан молчал – не из духа противоречия, как вы, может быть, подумали, просто в этот момент его придавило поистине замогильное ощущение тщеты всего сущего, развернувшееся в таком подходящем месте, похожем на склеп, с удвоенной силой.
Наверное, он мог бы еще долго так простоять, прежде чем выдал бы необходимую фразу. Но тут в помещении раздался голос – не слишком громкий, но вполне отчетливый: словно кто-то, находившийся прямо за спиной Степана, произнес устало без выражения:
–Ну и?..
Степан невольно оглянулся – позади, разумеется, никого не было. Не иначе как это у Верлро-ка, до сих пор безмолвно наблюдавшего за странным молчаливым гостем, кончилось терпение.
Тут по логике в душе Степана наконец полагалось бы всколыхнуться страху. Но можно ли ожидать адекватной реакции – скажем, тривиального испуга – от человека, являющегося смертником не столько по должности своей, как по сути? Очевидно, нет, и вместо страха его одолело сомнение – уж больно тусклым был этот голос, да и само обращение звучало как-то чересчур обыденно, словно оклик контролера троллейбуса, которому ты в задумчивости забыл показать билет. На всякий случай Степан спросил:
– Ты и есть Верлрок? – А то мало ли – может, коллеги что-то второпях перепутали и закинули его не туда, куда планировалось. Так стоит ли, не разобравшись, распинаться здесь незнамо перед кем.
– Странно… – сказал голос с явственным оттенком удивленного раздумья. – Разве у тебя есть причины сомневаться в этом?
– Да, в общем-то, нет, – согласился Степан, рассудив по ответу, что адресом он все-таки не ошибся. По идее, теперь ему надлежало бы выдать заданную фразу, по-прежнему надоедливо жужжавшую в мозгу. Но диалог успел завязаться, и сейчас она была бы уже некстати, а другие, как назло, не появлялись, видимо, в ожидании, пока он родит первую. В результате возникла неловкая пауза, нарушенная вновь самим Верлроком:
– Ты опустил обязательное приветствие. Но это неважно, – бесцветно сказал он. – Можешь излагать мне свою проблему.
Тут в голове у Степана словно бы щелкнуло, и проклятая заготовка наконец-то сгинула из его мыслей, но не успел он вздохнуть с облегчением, как на ее место стала выползать новая: «Занимающий меня вопрос не носит личного характера, он скорее относится к нуменальному соотношению Логосов в механизме выбора противоречивых гипотез…» – И дальше такая лабуда, что с души воротит повторять вслух, когда и без того тошно, и главное – прописано все так четко, хоть закрывай глаза и шпарь, как по бегущей строке.
«Если сюда на протяжении тысячелетий валили толпы с такими проблемами, то неудивительно, что Верлрок в конце концов взбеленился», – думал озабоченный Степан. Напрасно, видно, мнилась ему гибель геройская, вроде как в дыму и пламени с ребенком на руках – обманули, подлецы-инопланетники, сунули в гробницу, можно сказать, заранее, да еще такую предсмертную речь в башку задвинули, от которой в нормальном дому все мухи бы издохли. «Вот и стой тут теперь, словно осужденный перед палачом, и излагай ему вместо последней молитвы эти их „развернутые тезисы“, пока он тебя не шарахнет тысячевольтным разрядом или чем еще похлеще, что у него тут имеется для мгновенной, как они сказали, экзекуции».
И вместо того, чтобы следовать заложенной в память инструкции, Степан ответил Верлроку, как, по его мнению, было должно, как душа просила:
Читать дальше