Мария Симонова: Профессия – смертник

– По-моему, нам тоже пора, – сказала она, потом, не дожидаясь его согласия, взмахнула рукой с трансверсором, и…

И ничего не произошло: кругом по-прежнему шумели дубы, и Лефот продолжал сидеть напротив, глядя на них всепонимающими глазами.

– Ваша система здесь не действует, – сказал он, – но не волнуйтесь – я сейчас переправлю вас туда, куда каждому из вас нужно.

– Погодите, – сказал Степан. – Еще один вопрос… – Помолчал немного, выдохнул, все еще сомневаясь, и все-таки спросил: – Это ваше совместное изобретение, что у меня в крови, дает бессмертие?

– А вы уверены, что хотите это знать? – спросил Лефот, уже растворяясь в белом мареве. «Уверен!» – хотел ответить Степан, но подпространственная вьюга захватила его в свою карусель, растягивая единственный миг в затяжной, несуществующий, но все же реальный прыжок, к концу которого он уже не был уверен в ответе.

Когда трансверсия схлынула, завихрившись прощальной пургою, Степан обнаружил себя сидящим на жесткой деревянной лавочке. Туазы рядом не было. А прямо напротив него располагалась песочница, в которой возились ребятишки.

Оглядевшись, он как-то не сразу поверил, что вокруг него живет своей маленькой жизнью тот самый детский городок, что находится во дворе его дома.

Внутри что-то медленно разжималось: иные миры расступались – быть может, до времени, но уходя, отпуская, позволяя вернуться душой и телом в свой привычный, такой по сравнению с ними отсталый и захолустный – в свой родной мир.

Степан посидел еще некоторое время, вроде бы отдыхая – так бывает, когда приходишь усталый домой и замираешь ненадолго в любимом кресле, сбрасывая скопившееся за день напряжение. Он не забывал поглядывать по сторонам и не удивился, увидев рядом с горкой Леночку, помогавшую взобраться на нее маленькому ребенку. Просто поднялся и подошел к ней.

– Здравствуйте, Лена, – сказал он. – Это ваш малыш?

– Нет, – улыбнулась она. – Соседка попросила присмотреть. А я не против, у меня сегодня все равно день свободный.

– Я Степан, – сказал он.

– А я знаю. Мы ведь с вами в одной школе учились. Вы, наверное, не помните – я тогда маленькая была.

Он покачал головой, предположив с улыбкой:

– Выходит, нам с вами есть что вспомнить.

– Хотите – заходите сегодня вечерком ко мне на чашку чая. А то грустно сидеть одной, – просто сказала она.

– Я постараюсь.

Жаль, что теперь он не имел права ничего обещать – возможно, что за дверью лифта его встретит пара мохноногих тварей, чтобы затащить в паучий мир. Если их не опередят три огромные кошки. Или на месте его квартиры окажется кабинет Экселенца. И Туаза, конечно, объявится, куда бы ее ни закинуло – дай только срок. А какой неприятный был бы для всех них сюрприз, если бы на последнем – выходит, успешно выполненном им – задании он все-таки сумел бы избавиться от своего верного спутника – совершенного защитника, созданного совместными усилиями двух столь разных гениев, удалившихся в необозримо далеком прошлом в собственную вселенную. А сам он – в самом ли деле так уж желал бы теперь расстаться со «зверем», грозящим смертью всем и вся, кто рискнет посягнуть на жизнь того, с чьей кровью он породнился? Ведь никогда, даже в диком бешенстве, даже будучи прогоняем и бит палкой, зверь по имени Смерть не укусит хозяина…

Степан Ладынин не признавал самоубийства – Смерть поддерживала его и в этом.

Он предпочитал больше не задумываться о том, способна ли она подарить ему бессмертие.

Жизнь покажет.