Мария Симонова - Снайперы

Когда откровенно ждешь звонка, последнее дело — сидеть, уставившись на безмолвный аппарат в надежде, что он вот-вот разродится трелью. Лучше уж что-то делать. Можно переставлять с места на место немногочисленные предметы, стирая с них пыль. Можно уложить белье в шкафу аккуратными стопками, а продукты в холодильнике построить ровными рядами. Хотя, что ни делай, в тесной келье-одноместке телефон словно нарочно то и дело попадается на глаза. И незримая струна ожидания тянется к нему от самого сердца.

Катерина Котова развила бурную деятельность по уборке своей спальной ячейки, хотя, положа руку на сердце, убирать здесь особенно негде: кровать, столик, синтезатор, дверь в шкаф, за ней дверь в холодильник, потом в санузел и, наконец, дверь на выход. Опять кровать, столик, синтезатор и так далее по кругу.

А телефон молчал, как дохлая серая рыба, подвешенная на гвоздик возле туалетного столика. Кэт поймала себя на этом сравнении, когда обнаружила, что опять стоит напротив и сверлит его взглядом. Пальцы машинально в который уже раз расставили косметику, перебрали мини-диски, задержались на кнопке приемника — нажать, не нажать?.. Переметнулись к синтезатору и поскребли засохшее бледное пятнышко — похоже, грибная подливка. Единственное сохранившееся свидетельство того вечера, когда Стае зашел к ней на чашку чая и «шиканул» — заказал им ужин с доставкой сюда, в соты!!! И они ели горячую картошку с грибами, и пили мартини, и…

В тесноте, да не в обиде, здесь все компактно, все под руками, все… Она шлепнула ладонью по столику, заставив пузырьки и баночки подпрыгнуть с дружным звяканьем. Уже семь часов. "Спокойно, детка, девочка, кошечка. Ты ведь не станешь кидаться в отчаянии на стены, правда? По крайней мере не раньше, чем позвонишь и узнаешь — а вдруг с ним что-то случилось? Вот именно — не будешь такой эгоцентричной, а позвонишь ему сама. Мог же он, например, попасть в аварию на своем битом-перебитом «Скай-ровере»! Или у него вышли разборки с этими летучими отморозками, еще называющими себя «карлсонами». Стае рассказывал, что большинство из них действительно упитанные чуваки в самом расцвете сил, только пропеллеров и не хватает. С другой стороны, зачем пропеллер тому, у кого есть антиграв. Так что, может, он тебя вовсе не бросил, а просто не поладил с «Карлсонами» и попал после этого в больницу… Тьфу ты, час от часу не легче!

Главное — определиться, что хуже: чтобы он с тобой порвал или чтобы оказался в больнице? Потому что третьего, кажется, не дано…"

В душе еще шла борьба за выбор приоритетов, а рука сама собой уже тянулась к трубке. И даже почти прикоснулась, когда телефон вдруг выдал резкую трель, заставив Кэт чуть ли не подпрыгнуть. Словно этот старый диверсант в течение дня сидел в засаде, терпеливо дожидаясь момента, чтобы дернуть ее как следует.

Скрепя сердце она переждала два длинных перелива — пусть Стае не думает, что она тут сохнет, дежуря на телефоне (а ведь так и есть, себе-то хоть не ври!), больше не выдержала и схватила трубку:

— Алло, Стае? — невзначай сразу выдала сокровенное — кого больше всего ждала сейчас услышать. Позор джунглям, держи себя в руках!

— Привет, Кэт в Квадрате! Это Дрон! — На том конце провода ничуть не обиделись и даже не смутились. — Чем занимаешься?

— Пишу курсовую, — буркнула она, собираясь как можно скорее закончить разговор: сокурсник по факультету и давний ухажер Дрон Дроныч Валев — говорилово-трепалово-на-любые-темы способен был часами висеть на телефоне, если сразу не заткнуть фонтан его красноречия.

— Кэт, да ты маньяк! До сдачи целых две недели! — Дрон, конечно, понял, что от него хотят отделаться, и сразу перешел в наступление. — Знаешь, какой сегодня день?

— Какой, взятие Бастилии?

— Какой еще Бастилии! Ты даешь, подруга! Сегодня я родился!

— Поздравляю, — произнесла она машинально, думая о том, что теперь уже от него так просто не отмашешься. Но попытка не пытка. — Желаю тебе счастья, здоровья и… Кхм-кхм… Ну сам знаешь. В общем, долгих лет жизни. А сейчас извини, я занята…

— Чем? — нагло осведомился Дрон Дроныч уже не как простой звонитель, а на правах именинника. — Сегодня суббота, на улице весна, у меня день рождения, и я зову тебя прошвырнуться. Ну как, согласна? Или ты скажешь, что собираешься париться над курсовой?

Он был прав по всем пунктам — суббота, весна, погодка шепчет «бери расчет»… Даже матерых зубрил вроде Лидки Трофимовой не отыщешь сейчас в многоярусных сотах студгородка, нагретых за день совместными усилиями неожиданно жаркого апрельского солнышка и еще не выключенного зимнего отопления до состояния сушилища.