Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

— Я вроде в неплохой форме, но почему мне так тяжело? — недоумевал офицер.

Мы, конечно, вероломно скрывали истинную причину его странного состояния и, сдерживая смех, возвращались на свои места. Наши подчиненные видели все это и тоже пребывали в неведении, как и жертва наших козней.

А поход между тем продолжался. Впереди шел уже окончательно изнемогавший от усталости Ишай, за ним — недоумевающие солдаты и мы, сержанты, по бокам и сзади колонны. Примерно в десять утра наше подразделение уже подходило к финишу. Солнце успело подняться высоко, и стало довольно жарко.

До этого, по установившейся традиции, за несколько километров до финиша мы разворачиваем двое-трое носилок и кладем на них солдат потяжелее. А после все пытаются бежать, вне зависимости от того, тащат они носилки или нет. Последние сто метров все неслись уже галопом. А мы, командиры, бежали по бокам и сзади и подбадривали парней криками:

— Быстрее! Финиш рядом! Вперед! Не меняйтесь на носилках! Не теряйте время! Терпите! Кусайте губы, но выдайте все, на что вы способны!

И вот финиш! Все! Это самый радостный момент этого дня. А вполне возможно, что и всей недели.

Один из рядовых, который эти сто метров бежал с носилками, подошел к нам и сказал, что он очень плохо себя чувствует. И тут же потерял сознание. Вся эйфория от окончания похода вмиг испарилась, и в осадке осталось гнетущее чувство тревоги и собственной вины. Мы сразу доставили этого солдата в медицинский пункт. А потом потянулись томительные минуты ожидания и непрерывного наблюдения за дверью, за которой нашему бойцу оказывали помощь. Наконец она открылась, и на пороге показался врач:

— Ребята, вам крупно повезло, — наконец сказал он. — А парню тем более. У него было полное обезвоживание, и еще немного — и мы не смогли бы его спасти.

В тот момент, наверное, не только у меня мурашки трусливо пробежали по коже. Мы поняли, что своими криками «Быстрее! Вперед!» мы едва не убили человека. Никто из нас в тот миг не подумал о том, что кому-то может быть настолько плохо.

Возвращаюсь к тому, что я говорил в начале этой главы о цене достижения цели. Не будет ли она несоизмеримо высокой? Ну что бы такое случилось, беги мы немного медленнее? Подразделение стало бы менее боеспособным? Мы хуже стали бы ловить этих проклятых террористов?

А так, упаси Бог, мы могли бы потерять человека, бойца, нашего товарища. Вот тогда бы действительно наша боеспособность значительно ухудшилась. Какая была бы после этого психологическая обстановка в Окец? Что чувствовали бы его офицеры и сержанты? Этот груз вины остался бы с нами на всю жизнь.

Мы долго обсуждали этот очень поучительный случай в подразделении. И с того момента я отчетливо понял, что обязательно необходимо сопоставлять истинную ценность поставленной цели и усилия для ее достижения. Стоит ли эта игра свеч? Великий русский писатель Достоевский сказал: «Даже счастье всего мира не стоит одной слезинки на щеке невинного ребенка». Предельно внимательно соизмеряйте свои цели и пути их достижения. Не переплачивайте! В противном случае можно стать банкротом в жизни.

Не хочется на столь грустной ноте заканчивать эту главу. Поэтому несколько слов о «бедном» офицере Ишае. Когда он, совершенно изможденный, пришел в свою комнату, мы сказали ему:

— Взвесь свой мешок с песком.

После контрольного взвешивания по всей округе разнеслись крики яростного негодования, угрозы всем нам выписать отмену субботнего увольнения домой. А потом, конечно же, дружный смех при активном участии безвинно пострадавшего! С тех пор Ишай твердо уяснил, что к нашему мнению стоит прислушиваться. А в противном случае придется непременно тщательно проверять, сколько весит его мешок песка перед марш-броском!

В жизни бывает масса неприятных, а то и страшных моментов. И я считаю, что один из самых нежелательных поворотов, что могут случиться с человеком, — это когда он перестает различать хорошее и плохое, черное и белое. Когда теряются нравственные ориентиры. Тогда человека просто несет по жизни, и всегда, подчеркиваю, всегда в таких случаях погибает сначала душа, а потом и тело.

Ты инстинктивно сопротивляешься, пытаешься отличить добро от зла. И тебе даже в какой-то момент кажется, что ты сумел это сделать. Но проходит миг, и черное в твоем извращенном сознании становится белым, а белое оказывается черным. Только самым сильным духом удается не путать такие разные понятия.