– Не самая светлая страница в истории родной страны.
– Насколько правдоподобны пассажи гражданина Солженицына в духе «Я только подписал бумагу»?
– Если бы он этого не делал, он бы никогда этого писать не стал.
– Можно ли было его склонить к реальному сотрудничеству, шантажируя письменным согласием?
– Ты хорошо понимаешь, что такое оперуполномоченный в лагере, чем он там занимается и что он там может?
– В самом деле, Дмитрий Юрьевич, объясните, насколько серьезна подписанная бумага?
– Серьёзнее не бывает. Это окончательная бумага, там других нет. Будучи завербованным, далее он трудился на оперчасть весь оставшийся срок.
– И могли ли действительно отправить Солженицына на шарашку и больше не использовать в качестве доносителя?
– В шарашку его направили потому, что использовать его среди уголовников смысла не было. Поэтому сам он – поехал в шарашку, а дело агентурное – в оперчасть шарашки. Так что работал и там.
– В предмете совершенно не разбираюсь, потому и задаю глупые вопросы.
– Завербованный агент используется оперчастью, т. е. подслушивает, подсматривает, и доносит в оперчасть. Существуют количественные нормы доносов, например – один в неделю. Существуют нормы оформления личных дел, где все доносы должны быть подшиты – по датам, четыре в месяц. За это исключительно строго спрашивают, и если завербовали – значит, всё по распорядку.
– Был бы благодарен, если б Вы посоветовали, что можно почитать на тему оперативной работы в лагерях.
– Это секретная спецлитература, её не продают в лавках.
– И как любить милицию родную после всего этого?
– Камрад, я тебя призываю её любить?
– Говорят, самое сильное – это психологический аспект. Т. е. подписей о сотрудничестве на документе могут и не просить, юридической силы вроде как не имеет, но сам человек чувствует, что все – он перешел черту, обязался. В «Бизнес-разведке» Доронин пишет, что важен любой документ, как-то закрепляющий в сознании факт вербовки – расписка в получении денег, первое собственноручно написанное донесение и т. д. Так ли это? Насколько соотносятся юридическая и психологическая части таких бумаг?
– Там написано, что он выбрал себе псевдоним. Это значит, было заведено агентурное дело и дана расписка в том, что он ознакомлен с тем, чем он согласен заниматься, и поставил свою подпись. Вы эта, камрады – там не детский сад, и эльфов там нет.
– Дмитрий Юрьевич, а как коренные обитатели зоны относились к политзаключенным?
– Никому нет дела до того, кто ты такой – если не насильник малолетних и пр. Как себя покажешь – так и будут относиться. Кроме того, если политзаключённые составляли основную массу – стало быть, их опасно трогать, их много. Если написано, что их гоняли – значит, их было очень мало и люди они были неважные.
– На каком они там были положении в основной своей массе?
– На обычном. Воры считают за людей только себя, с обычными зэками контактируют мало.
– Дмитрий Юрьевич, надеюсь, Вас не затруднить ответить на еще один вопрос о Сталине.
– Камрад, хорошо ли тебе понятно, что Сталин рулил страной без моей гениальной помощи?
– В школе меня учили: людей которые докладывали о войне 22 числа, Сталин расстреливал.
– Это неправда. Понятно, что расстреливали, но к войне готовились и войны ждали.
– Когда фашистские войска перешли границу – в 4 часа утра, по-моему – Сталин молчал и не верил в это.
– Это неправда. Сохранились журналы, в которых Поскрёбышев записывал, кого Сталин принимал и когда.
– Он считал это провокаций и лишь потом выступил с докладом о войне.
– Это неправда. Выступил он тогда, когда счёл нужным выступить. О начале войны объявил Молотов, а Сталин обращался к народу.
– Солдаты разбегались, потому что после репрессий 37 года…
– Это неправда. Поспрашивай знакомых, много ли среди солдат было репрессий.
– Руководящего состава почти не осталось, и он был заново набран из людей, которые к этому не имели отношения.
– Это неправда. Большинство т. н. репрессированных просто уволили из армии, на их место пришли другие. Не умели воевать – ни одна армия не умеет, пока не начнёт воевать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу