Дмитрий Пучков - Мужские разговоры за жизнь

– Нормально. А что? Он, кстати, сидел в камере, где у меня кабинет был.

– А почему его творчество сейчас так пошло в массы?..

– А где оно пошло в массы, не расскажешь? Где он продаётся адскими тиражами? Где массы его читают?

– Если там черным по белому написаны факты, его не украшающие, и если многое – ложь?

– Я правильно понимаю: в массы идёт только то, где факты и правда?

– Под «пошло в массы» понимаю всеобщее признание Солженицына, хотя есть немало других писателей, которые могли бы поиметь такую известность.

– Мне, камрад, не совсем понятно: всеобщее признание – это что? Ты вот, к примеру, сколько его книг прочитал? Подозреваю, что ни одной. Сколько прочитали твои друзья? Тоже, подозреваю, ни одной. Я вот прочитал минимум три, но среди моих знакомых никто не смог дочитать даже «Архипелаг». Ты не про «всеобщее признание» говоришь, а про раскрутку на Западе ровно одного произведения.

– С какого хрена Солженицын получил такую мега-раскрутку на Западе и ее эхо в нашей стране?

– Много ли ты читал статей и книг Политковской? С какого хрена она так раскручена на Западе и в нашей стране?

– Кстати, не могли Вы дать краткое пояснение на эту тему?

– Могу.

– Кто тут замешан, как Вы думаете?

– Всемирный жыдо-масонский заговор.

– Помню, Владимир Владимирович лично к Солженицыну на квартиру приезжал, поздравлял (с днем рождения, кажись) – чем не признание?

– А у нас возле универа памятник Сахарову поставили – чем не признание?

– Признание. Сахаров – не последний ученый был. Памятник возле универа поставлен вполне обосновано.

– А Солженицын – офигенный писатель. Тоже обоснованно.

– Если вспомнить, что сей гражданин кроме всего прочего пережил рак 4‑й стадии…

– А ну как грыжу?

– Дима, ты как считаешь: чтобы иметь мнение о писателе, обязательно его произведения читать? Или это не связанные вещи? Где-то у тебя похожая мысль звучала, не помню, где именно.

– Вообще, конечно, следует решительно отделять автора от произведения. Но если автор – пидор (в плохом смысле), то это практически невозможно.

– Сразу ма-а-ленький вопрос: как ты относишься к «шестидесятникам», конкретно к Визбору? Или его творчество тебя не интересовало никогда?

– К шестидерастам? Никак. С Визбором знаком мало, слышал пару песен.

– Дмитрий Юрьевич, а Вы в гражданско-правовых процессах принимали участие?

– Нет, я только в пытках и расстрелах.

– Если да – то в каком качестве?

– Дежурным палачом.

– А что тогда скажете про «Двести лет вместе»?

– Я себя обычно позиционирую как эксперта с мировым именем – разумным людям сразу понятно, что в ироническом смысле. А в Солженицыне никакой иронии нет – он на полном серьёзе считает себя таковым. Данный опус – очередное тому подтверждение.

– Насколько правдоподобно там он писал?

– Это его точка зрения. Лично мне не интересная.

– Спасибо за ответ, принял к сведению. Читать, видимо, не буду.

– С точки зрения энтомологической – прикольно.

– Шаламов, на Ваш взгляд, как человек и писатель?

– Я с ним не был знаком, потому что за человек – абсолютно без понятия. Произведения – атомные, написано отменно. Однако это не документалистика, если ты про это.

– Раз Солженицын сотрудничал с администрацией, значит хороший зек был, полезный.

– Отличный. Мы таких любим.

– Дмитрий Юрьич, можно вопрос: а что видно зоркому глазу по поводу сидения Достоевского?

– Тяжко ему сиделось, без дураков. Дворянину среди крестьян – это полный пэ, не говоря уже об остальном.

– И как ты к нему относишься?

– Нормально. Больной, конечно, был, но без этого творец – не творец.

– Дмитрий Юрьевич, а как ты относишься к вопросам типа «как ты относишься»?.. Не достали ли тебя они?

– Куда деваться?

– Надеюсь, что тебе воздастся за терпение, ибо нас (молодежь)просвещать – дело хлопотное.

– Я терпеливый, как санитар из дурдома!!!

– Из комментариев в «Тупичке» и твоих ответов стало ясно про «шестерство».

– Я такого не говорил, камрад.