Михаил Гефтер - 1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским

Занятен момент на III съезде РСДРП. Ближайшие сподвижники Ленина, сторонники его линии, обсуждают вопрос: что делать, когда победа совершится и Россия станет страной свободного развития капитализма? Красин говорит – мы уйдем! Луначарский говорит: нет, уйти нельзя – придется сложить голову, как якобинцам на Гревской площади. Мы будем гильотинированы! Ведь гильотина у якобинцев не только средство против врагов революции, но и средство удерживать равнодействующую в революционном процессе. В том споре на съезде Ленин от участия уклонился, но проблематика в нем застревает. Результатом явится его идея «американского пути» развития для русского капитализма.

– Курсив не мой, курсив Ленина: « внесение классовой борьбы в деревни » [54] – его собственный курсив. Что говорят эти его слова? Во-первых, что борьбы в селе нет! Если она там была, но недостаточная, то ее следовало бы подтолкнуть, развивать и так далее. Но нет: вносить!

Стало быть, о какой борьбе речь? О борьбе против помещиков и государства. Но абсолютистского государства, вот что важно. Борьба в деревне не станет классовой, пока ограничена лишь столкновениями с помещиком, – она станет классовой в столкновении с крепостническим государством. Отсюда двойное решение у Ленина – во-первых, вернуть крестьянам отрезки и крестьянские комитеты как способ исправления несправедливости. Противопоставляемые дворянским сословным комитетам эпохи великой реформы. Он и говорит – внести классовую борьбу в деревню означает довести дело до создания крестьянских комитетов. То есть исправлять несправедливость руками крестьян, с самого низу.

Подтекст Ленина – его движение мысли, ставящей задачи, не вполне совпадает с ортодоксальной терминологией. «Исправление несправедливости»? Революционером и социал-демократом предлагается реформистская постановка вопроса. Не ставится задача по отношению к политическому строю: даешь республику! И где созыв народных представителей, где вынуждение царя на земский собор?

Кажется, Ленин нашел чем заполнить промежуток между дезинтеграцией, неспособной перейти в новую целостность, и новым социумом. Промежуток заполняется такой практикой решения аграрного вопроса, которая превращает крестьян в сообщество людей, обучающихся быть свободными. Людей, которые доросли до того, чтобы определять свои требования как требования к власти, к самовластию чиновников.

Но такие действия невозможны в рамках самодержавия! «Внесение классовой борьбы в деревню» означает внесение в нее того, чего там нет. Итак, рабочий класс «вносит» классовую борьбу в деревню, и на этой почве крестьянство становится классом! Но мало этого. Если брать «искровский» контекст, то и сам рабочий класс сможет стать классом, только совершая эту работу. Он не станет классом нового гражданского социума без прямой помощи крестьянству.

Важна формулировка, которую марксист-ортодокс мог бы предъявить Ленину как прямое обвинение в народничестве. «Еще более гибельна была бы ошибка, если бы мы не сумели воспользоваться рабочим движением для распространения в крестьянстве тех демократических требований, которые не исполнила реформа 19 февраля 1861 года» [55].

Понимаешь, у Ленина здесь родилась перевернутая политическая формула. Социал-демократы склонны использовать крестьянство как революционное неизвестное для победы в социальной революции. И сам Ленин несвободен от этого соблазна. Но тут его перо выводит обратное: воспользоваться рабочим движением для распространения демократии в крестьянстве! Кто же эти «мы», которые могут «воспользоваться» рабочим движением и внести отсутствующую в деревне борьбу?

Мы нащупываем остов концепции – появилось некое «мы». Можно ли сказать, что это авангард рабочего класса, партия? Не так просто. Сам рабочий класс становится классом-авангардом в меру того, что содержание его борьбы перенацеливается на классовую борьбу в деревне.

– Но партия-авангард имела интеллигентско-марксистский состав. Чем должна быть партия в случае неклассической модели?

– Тут я вынужден построить трехэтажную формулу.

Во-первых, чтобы внести классовую борьбу в деревню, нужно сперва внести извне в пролетариат социалистическое сознание. Превратив его в «гегемон» – борющийся класс, подвигающий крестьянство на борьбу против абсолютизма и помещиков. Далее – для внесения классовой борьбы в деревне нужно внести в рабочий класс социал-демократическое и демократическое сознание. Но тогда – третья ступень, она же исходное звено. Чем должно быть это новое сознание? Может ли оно остаться традиционным социал-демократическим? И каким путем будет оно вырабатываться?