Цви Найсберг - О книгоедстве

Причем для всего этого никакая та бесподобно вычурная борьба добра со злом и близко уж никак вовсе-то совсем не подойдет.

Поскольку для чего-либо подобного нужно было нечто исключительно иное, а именно то, что и вправду затем еще обнажит всю человеческую натуру во всей ее крайне же неприкрытой (в пределах пристойности) более чем отвратительно явной полнейшей неприглядности…

А первопричина того, что обнажать уж никому совсем ничего не охота кроется в том, что глянец восторженного героизма или пышной и пылкой чувственности, безусловно, попросту затмевает собой весь мир страданий и страждущих, правда, зато он безотчетно наделяет некоторых недальновидных стратегов безмерно могучим стимулом к неким самым искрометным и магическим переменам.

И они явно при этом начинают чувствовать себя чудотворцами и волшебниками, которым и вправду вполне еще окажется предостаточно как есть довольно-то громко и на редкость раскатисто прочитать те самые более чем вполне соответствующие моменту заклинания, и все действительно нужное тут же сколь непременно буквально-то мигом этак сразу тогда и случится.

58

И ведь все это никак не более чем самое искрометное производное удивительно нежных чаяний, что и впрямь более чем однозначно всегда были всецело настояны на безмерно восторженном оптимизме и весьма слякотно благодушных ожиданиях, куда поболее светлых дней некоей иной, нежели чем она была всегда ранее вовсе-то необъятно широкой общественной жизни.

Однако все это оказалось явно, пожалуй, что, несколько совсем еще преждевременно, а также и донельзя аморфно и пафосно.

Ну, а для весьма полноценного, как и безупречно достойного своего воплощения, в жизнь всем этим общечеловеческим устремлениям уж вполне должно было до чего неотъемлемо оказаться собственно вот явно основанными только лишь на той крайне уж незатейливой и самой что ни на есть обыденной, житейской правде.

Ну, а вполне достойно ее добыть можно было разве что из буквально-то всякого же мелкого сора и совсем неприметно серой обывальщины, вовсе и близко при этом, нисколько не брезгуя абсолютно ничем, что и впрямь может кого-либо истинно ненароком более чем бестолково запятнать, а потому и совсем уж надолго всецело запачкать.

А это, в свою очередь, совсем ведь непременно потребует более чем как есть совсем и впрямь вовсе так весьма непосредственного соприкосновения со всем, тем никак нежеланным и столь, безусловно, на редкость до чего прискорбным, что разом еще поднимает в душе весь тот черный мрак сущего отвращения и горя.

Однако, дабы на деле никак при этом, не мудрствуя лукаво вполне полноценно осуществить те самые наиболее насущные, да и весьма полноценно существенные социальные перемены всецело должно было и нужно всему тому никак не заоблачно элитарному искусству бескомпромиссно и прилюдно всячески обнажать гниющие язвы всего своего довольно-то современного ему общества.

59

Ну, а всемилостивое и торжественно клятвенное начертание всевозможнейших и всяческих ласковых красивостей общественную жизнь совершенно не украшает, а только лишь и может оно сделать чью-либо душу несоизмеримо стыдливее, а также еще и донельзя приторно восторженнее.

И право же, слащавая патока душу на куски и близко так нисколько никому не рвет, а скорее наоборот – она-то весьма во всем затем и поспособствует всецело вот до чего еще слепо безгрешному читательскому самолюбованию.

Причем внешнее удобство изящной формы и есть самое основное отличие литературы, созданной во имя наиболее максимального ублажения и буквально во всем на редкость вздорного затрагивания тех самых отвлеченно мечтательных струн в душе буквально же всякого безнадежно праздного читателя.

И именно в этом, кстати, и есть донельзя суровая разница между настоящей, как правило «кровоточащей» фантазией и всевозможными уловками, зачастую безбожно пытающимися ее хоть сколько-нибудь довольно-то наскоро заменить.

60

И вполне уж до конца то наглядно, что это именно как раз тогда былая радость от всего светлого в этой жизни и превращается во всецело универсальный подход сразу ко всей необъятно широкой вселенной, которая весьма резко при этом разом упрощается в свете крайне непристойно так сладострастного к ней общего подхода.

А именно на этой основе затем и вырабатывается понятие крайне так бесслезной целесообразности, ну а оно, в свою очередь, и приводит к колоссальной жестокости, ранее никем еще и близко доселе не виданной.