Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

Хочется в этой связи остановиться на судьбе одного из самых известных и влиятельных писателей 1920-х годов Исаака Бабеля, знатной жертвы сталинских репрессий. Вот ему сейчас в Одессе и памятник открыли [78] О степени его популярности в стране и за рубежом свидетельствует случай, когда в 1930 году журнал «Новый мир» напечатал ряд писем иностранных писателей, главным образом немецких, ответы на анкету о советской литературе. В большинстве писем на первом месте стояло имя И. Бабеля. . Бабель гордо рассказывал окружающим, что встречается толькос милиционерами и толькос ними пьет. Исаак Эммануилович не просто восхищался коллективизацией, но и сам лично ее осуществлял! С февраля по апрель 1930 года он, по его собственному определению, «принимал участие в кампании по коллективизации Бориспольского района Киевской области». Вернувшись в Москву в апреле 1930-го, Бабель сказал своему другу Багрицкому: «Поверите ли, Эдуард Георгиевич, я теперь научился спокойно смотреть на то, как расстреливают людей». В начале 1931 года Бабель вновь отправился в те места… (23) И. Бабель много лет настойчиво работал над сочинением о чекистах, и ему мешало только следующее: «…не знаю, справлюсь ли, – признавался писатель, – очень уж я однообразно думаю о ЧК. И это оттого, что чекисты, которых знаю… просто святые люди. И опасаюсь, не получилось бы приторно. А другой стороны не знаю. Да и не знаю вовсе настроений тех, которые населяли камеры, – это меня как-то даже и не интересует». А в придачу к вышеизложенному рассуждения вскоре расстрелянного М. Кольцова: «…работа в ГПУ продолжает требовать отдачи всех сил, всех нервов, всего человека, без отдыха, без остатка… Не знаю, самая ли важная для нас из всех работ работа в ГПУ. Но знаю, что она самая трудная…» и т. д. (24). Уместно привести также позднейшие (конца 1950 – начала 1960-х годов) рассуждения писателя В. Гроссмана о И. Бабеле и других: «Зачем он встречал Новый год в семье Ежова?.. Почему таких необыкновенных людей – его, Маяковского, Багрицкого – так влекло к себе ГПУ? Что это – обаяние силы власти?» (25)

Нет, не только «обаяние силы власти», но естественное состояние дружбы с теми, с кем избранная советская интеллигенция, как ей казалось, разделяла Власть и Ответственность за страну. И не только избранные, но и широкие круги интеллектуалов вовлекалось в дружественное общение с чинами ГПУ-НКВД. Сын известного разведчика Павла Судоплатова вспоминает: «На Мархлевке и на даче мы жили своей семьей, бывали лишь родственники родителей, их дети, из сотрудников – семейство Рыбкиных, Соболь (Гуро), Зубовы, Ярославские, мамины друзья из культурной интеллигенции Москвы(выделено мной – К.К. ); гостила у нас Елена Станиславовна из Одессы – ее настоящим именем названа героиня “Двенадцати стульев”» (26). Мама тогда еще юного Судоплатова-младшего официально надзирала за московской интеллигенцией – и ничего, «дружба» это называлось. Да и о родственных связях мы еще поговорим.

Чекисты тоже в долгу не оставались, и укрепляли своим жизненным опытом советскую литературу. Бывший народным комиссаром внутренних дел Латвии (а затем и Председателем тамошнего Совета Министров), Вилис Лацис прославился как писатель. Кровавый сообщник Берии В. Меркулов увлекался литературным творчеством, писал пьесы и публиковал их под псевдонимом Всеволод Росс, одна из них – «Инженер Сергеев» – даже ставилась на сцене Малого театра. Про судьбу «литератора» Андрея Свердлова мы уже вспоминали. А подручный сталинского прокурора А. Вышинского и автор сверхпопулярных детективов следователь Лев Шейнин!

Разумеется, дружба с «органами», любой значимой пролетарской властью, подразумевала получение обласканными литераторами определенных преференций, о чем свидетельствуют скупые страницы агентурных донесений:

«Агентурная записка Ист[очник] – “Минарет” Принял – Федоров

Случайно встретившись на улице (Невский) с Б.А. Лавреневым мне удалось услышать от него следующее:

– Сейчас работаю над сценарием “Первой Конной”, работа и интересная, и волокитная. Главная беда в том, что материалы необходимые не достанешь. Достать-то я их все равно достану, но время идет. Дело в том, что в уважаемом Наркомате обороны страшенная камарилья, склоки и т. п. закулисные истории. Буденный, узнав о том, что сценарий буду писать по инициативе Ворошилова, встал в амбицию: “Пусть Клим и материалы дает”. Обиделся, значит.