Григорий Медынский: Трудная книга

«Я жизнь люблю. Каждый знает, что во имя жизни на земле человечество очень дорого заплатило. Во имя жизни и счастья людского погибли и пролили свою кровь лучшие представители общества. И как после этого можно быть пессимистом и не ценить жизнь?! Ведь мы, живые, должны в меру своих сил и способностей, ценить, сохранять и продолжать жизнь на нашей земле. А поэтому каждому живому нужно внести какую-то частицу самого прекрасного в общее дело жизни.

Было время, я тоже носил есенинский шнурок в кармане, писал разную дрянь… Слава богу и людям (свет не без добрых людей!), я остался жить, работать и продолжать жизнь в моих детях: я выращу их настоящими людьми. В память погибших за жизнь мы обязаны жить человечески красиво, вкладывая свою лепту в дело человеческого общества. Для этого стоит жить и трудиться на земле. Я люблю все человеческое, и преклоняюсь перед всем человечным, и ненавижу все бесчеловечное. Я готов до слез смотреть в звездное небо, а зимою слушать завывание вьюги. Увидевши цветок, хочется расцеловать его каждый лепесток, а встретившись с настоящим человеком, хочется ему поклониться.

Вы знаете, когда я после шестнадцати лет жизни на Крайнем Севере возвратился на Украину и вышел на привокзальную площадь в Киеве, то заплакал.

У меня всегда на уме слова Горького: «Человек — это звучит гордо!» Но я убедился, что Человек звучит гордо тогда, когда он свободен в полном смысле этого слова, когда он доволен своей жизнью и жизнью ему подобных!

И еще хочу сообщить вам одну новость. Невдалеке от нас на Днепре начинается строительство Киевской ГЭС. Киевское море будет бить своей волной у самых стен нашего поселка, который превратится в портовый городок и примет совершенно другой вид. Мы, механизаторы РТС, переходим на это строительство, а я на Колыме приобрел разные специальности и ко всему готов. Буду строить море».

Смотрите, сколько душевной бодрости и силы сохранил человек, жизнь которого, казалось, навсегда была разбита и потеряна. И вот он смотрит на звездное небо, и радуется цветку, и растит своих «мушкетеров», в которых видит продолжение жизни, и помнит о тех, кто погиб за эту жизнь, и готов работать еще, и работать во имя будущего счастья. Так и кажется, что звучит возвышающая душу «Поэма экстаза» Скрябина с ее призывами к жизни! К жизни!

Этот призыв слышится и в том, что написал в журнале «Юность» о своей жизни Кирилл Смирнов, тоже строитель морей. Волго-Дон, Куйбышев, Братск, Красноярск — большие этапы этой большой и содержательной, красивой жизни. Неоглядные донские дали, степи, курганы, на которых скифы и хазары когда-то жгли свои боевые сигнальные огни. «Лишь четыре года назад приходилось говорить, указывая на разбивочные колышки: «Вот здесь будет шлюз, здесь головное сооружение ирригации, здесь здание ГЭС». Некоторые замечали: нас все убеждают в том, что будет, а мы хотели бы видеть, что уже есть!

Вот теперь все есть! А мы здесь стали лишними и снова покидаем насиженные, ставшие привычными и милыми места… Мы уходим вновь в места неблагоустроенные, необжитые, в хаос новой стройки, туда, где трудно, где грязно, где опасность снова будет подстерегать нас на каждом шагу. И все же мы идем именно туда, хотя нам не закрыта тропа к спокойной и размеренной жизни. В контрастах неимоверного труда и радости одержанной победы мы видим счастье!»

Затем новый этап, новый неистовый шквал событий, напряжений и радостей и — новый итог.

«Тихая, звездная ночь. Вдвоем с женой мы направляемся на берег. В порту за ковром цветов стоят у причалов красавцы дизель-электроходы. Огни их, уходя в темную ночную неизвестность, отражаются в неподвижном, черном зеркале водохранилища. Шлюзы. Километровый путь по бетонной водосливной плотине. Широкий гребень земляной плотины с контурами молодых деревьев по обочинам дорог, а там и она, наша гидростанция, с ее монотонным пением двадцати работающих агрегатов.

Пройдут годы, десятилетия, и так же будет слышен этот гул, как он был слышен в эту незабываемую ночь, и, когда в живых уже не будет создателей станции, гул ее будет продолжаться и соединит их с поколением победившего коммунизма. И пусть дети и внуки наши, посещая красавец гидроузел в Жигулях, с непокрытой головой отдадут дань уважения сделанному их отцами и дедами».

А дальше — Братск, Красноярск, все новые и новые этапы, наполненные таким же упоением труда и творчества, и вот уже маячит новое задание — Шушенская электростанция у покрытых снегом Саян, которыми любовался когда-то Владимир Ильич. Человек летит в лучах восходящего солнца над своей большой родной землей, полный планов и дум о дальнейшей своей неустанной работе: