Марк Котлярский - Вокруг меня, или 100 писем, извлеченных из Фейсбука

Уже давно за полночь.

А мне не спится.

Я думаю о том, как зыбок это мир, как зыбко мгновение, словно зыбка с младенцем, покачивающаяся слегка.

Так плывет кувшинка на воде.

Так замирает сердце, когда любимая женщина касается моего лица своими губами.

Так идет ночь, волны ее темны, смысл неясен.

А та, с которой я хотел бы оказаться сейчас рядом, далеко, и не внемлет она, и думает о том, как выжить в этом мире, несправедливом, как продажный судья.

Но если думать только о том, как выжить, то можно ли любить?

А может, и любить надо только для того, чтобы выжить?

…Я сидел в одном из тель-авивских кафе, когда нежданно-негаданно завыла сирена.

Однако мысль вдруг метнулась в другом, не совсем привычном направлении: я подумал, что в это же время в одном из многочисленных ресторанов Газы в это же время некто вынужден был оторваться от чашечки кофе, чтобы поспешить в укрытие. (А в Рамалле, к примеру, вообще не помнят, когда звучала сирена; но это так, к слову…) И вот к этому человеку, которому так же, как и мне, надоел вой похоронных труб, я хотел бы обратить свое фантастическое послание.

Скажи мне, двоюродный брат мой… ну, скажем, Махмуд: тебе не надоела вся эта свистопляска? Тебе не надоело это противостояние, которое устраивает целую шоблу интересантов и Европу, прежде всего?

Скажи, Махмуд, положа руку на сердце: ты никогда не задумывался над тем, что родственников не выбирают?

И, коль мы все-таки родственники, если верить святым книгам, неужели мы сами не в силах, по-родственному, решить проблему, не прибегая к взаимному самоистреблению?

Махмуд, скажи мне: неужели ты не в силах понять, что ваших лидеров устраивает такая ситуация? Это называется – «бизнес, замешанный на крови»: разветвленная система туннелей, контрабанда, наркотики, оружие, валюта, контрафактная продукция, – это всё составляющие одного и того же бизнеса.

Махмуд, я был несколько раз в Газе, и видел, как хорошо живут ваши лидеры: сверкающие виллы с мраморными бассейнами и золотыми унитазами; а рядом бараки, населенные голытьбой.

Послушай, Махмуд: неужели ты не знаешь, что на деньги, которые вкачивает в автономию Евросоюз, можно было бы улицы вымостить золой плиткой? «Где деньги, Зин?!» – где эти колоссальные средства?

Неужели ты не знаешь, Махмуд, что капитал прославленного «раиса» – Арафата – по некоторым данным, составлял от 14 до 16 миллиардов долларов?

Как ты думаешь, Махмуд, он заработал эти деньги тяжелым трудом на банановых или хлопковых плантациях?

Я знаю, что ты думаешь, на самом деле, Махмуд. Но ты об этом никогда не скажешь: зачем тебе лишние проблемы? (Апропо: я думаю, что Абу Мазен и Исмаил Ханийя – тоже не бедные люди; но это опять ремарка в сторону…) Махмуд, а давай пофантазируем. Немного. Чуть-чуть. Давай предположим, что мы все же нашли выход из этой тупиковой ситуации. Газа распахнула свои двери всем желающим. В Рамаллу израильтяне ездят, как к себе домой. Нет границ, как в Европе, и арабы вместе с евреями создают новый Ближний Восток, о котором так долго и упорно говорил дедушка Перес. Возникает новый мощный рынок, который выходит на передовые позиции, забивая рынки США, Европы и Азии. Арабо-еврейская предприимчивость творит чудеса, завоевывая мир.

Скажи мне, Махмуд: кому мешает такое будущее? Только честно. Нет, не скажешь.

А я скажу, Махмуд. Это – проблема рабства, не арабский, а рабский вопрос.

И, покуда на него не будет ответа, вами, Махмуд, будет управлять кучка проходимцев, которым так нравится выставлять свой народ в жалком свете.

Подумай об этом, Махмуд. И не забудь допить свой кофе, пока вновь не прозвучала сирена.

Но я сейчас о другом – о той благости, которая царила в городе на Неве все десять дней, что мне довелось там быть. Добавьте сюда еще и фантастическое бабье лето – и картина станет ясной, нежной, завораживающей. Нежаркое солнце, чистое небо, стремительная перспектива Невского проспекта, густая зелень Летнего сада, открытое пространство Марсова поля…

Что может быть лучше?

Ничего.

И все же. Было что-то, что заставляло задуматься, но не находило ответа. Ответ пришел не впрямую, ассоциативно.