Дмитрий Лекух - Война, на которой мы живем. Байки смутного времени

Ну, а возглавлял его тогда один из моих лучших учителей в бизнесе (не в технологиях, а в его простой житейской мудрости) Борис Иванович Аверьянов — товарищ и, некоторым образом, сподвижник Виктора Степановича еще с оренбургских времен. Ну и земляк, разумеется. У них даже голоса похожи. Говор-то — общий…

Почему лучший русский отель на всем черноморском побережье принадлежит именно «Газпрому», пояснять, думаю, не надо, да?!

Вот, а теперь представьте.

Девяностые. Самая что ни на есть середина.

Сижу, верстаю концепцию маркетингового продвижения отеля на следующий год. Не один, разумеется. С их директором по маркетингу и управляющим, американцем. И злой, как собака. Станешь тут добрым, когда американские стандарты, обязательные к исполнению в системе Radisson SAS, соотносятся с российскими реалиями так, что я скорее в штатную боевую эскадрилью Змеев Горынычей поверю во главе со старухой Ягой, чем в российский «хай мидл класс», на который я, видите ли, в рекламе отелей, входящих в эту систему, должен, блин, на фиг, «ориентироваться».

Середина девяностых, я не шучу!!!

«Хай мидл класс».

Ага…

А когда я вот так «не шучу», я, извините, матом не ругаюсь. Я на нем разговариваю. Да так, что лучше не переводить…

И тут вдруг из-за спины — знакомое, оренбуржское:

— Ну, чем занимаимси?!

Я и выдал. Чем, в смысле, «занимаимси». Не оборачиваясь. У нас к тому времени отношения с Борисом Ивановичем установились уже на таком уровне, что на некоторые особенности моего — дурного, надо сказать, — характера он давно внимания не обращал…

Повторять, извините, не буду: одни сплошные междометия. В качестве своеобразного моста между понятиями «стандарт» и «реальность», которые я не то, чтобы на бумаге — в собственном мозгу увязать-то никак не мог. Какая уж тут, простите, на хрен, бумага…

А когда у меня за спиной радостно загоготали в две оренбуржские глотки, сначала опешил, потом обернулся, а потом у меня, по-моему, даже уши покраснели.

Нет, я все понимаю. Слышал, что мужик свойский. Но все-таки — премьер-министр моей страны, так, на секундочку…

— А что, — говорит, отсмеявшись и утирая выступившие на глазах слезы, — в принципе, все правильно ведь сказал. Исключая междометия. На улицу надо чаще смотреть. За окно. А книжки — оно тоже хорошо. Со стандартами. Но окно — лучше. Вот. Чаще и смотри. И ничего не бойся. Главное — думать надо в правильном направлении. Тогда все получится. Вот…

15 мая день рождения главного лично для меня русского прозаика XX столетия — Михаила Афанасьевича Булгакова.

Еще раз: для меня лично.

Кому-то куда ближе Набоков, кому-то Платонов, а кому-то — вообще Шолохов. Это нормально.

Я сейчас говорю и буду говорить исключительно о своем.

О личном…

Жизнь хорошего писателя — метафора сама по себе. Потому что задача у литературы — у любой литературы — предельно простая: «поучать, развлекая».

Это, извините, не я сказал. Это Карло Гольдони. А я с ним просто согласен.

И что бы там ни плели, как иногда мне кажется, слишком много на себя берущие люди искусства про пророчества, миссии и прочие сверхзадачи — задача литературы и тогда была такова, и сейчас остается прежней.

Поучать, развлекая — и без того очень тяжкая профессия. Попробуй, справься.

Если оставить метафизику (хотя как ее оставишь, если речь идет о Булгакове), то первым булгаковским уроком для меня неожиданно стали увиденные во МХАТе «Дни Турбиных» и выпрошенная после этого у приятеля по спортинтернату, профессорского сынка, и проглоченная за ночь под подушкой «Белая гвардия».

Именно она меня — на тот конкретный момент времени правильного комсомольца и молодого советского спортсмена — неожиданно заставила задуматься о том, что жизнь, оказывается, может быть гораздо сложнее чем преподается в школьных учебниках. И что за «белыми» тоже может стоять какая-то своя, не очень мне тогда понятная правда.

Нет, «Белая гвардия» вовсе не сделала меня никаким диссидентом или, того хуже, антисоветчиком, она не об этом и не для этого написана — я не случайно уже приводил тут цитату «поучать, развлекая».

Она просто научила меня, что все не так просто, что в этом мире нет «чистого Света и Тьмы», как потом мне дословно довелось прочитать в другом романе Мастера, что надо учиться чувствовать и различать и другие краски и полутона.

Ну, а далее, как говорилось в знаменитом железнодорожном объявлении с расписанием электричек — везде: «Театральный роман», «Бег», «Жизнь господина де Мольера», «Собачье сердце», «Записки на манжетах», «Мастер и Маргарита».