Дмитрий Лекух - Война, на которой мы живем. Байки смутного времени

Причем, даже если исходить из чисто прагматических соображений.

Во-первых, «красная вера», или «красная религия», о которой так искренне пекся искренне мною уважаемый Александр Андреевич Проханов, элементарно, увы, не выдержала испытания временем, так и не став «красным культом».

Нет, я, заметьте, вообще ничего не говорю по поводу памятников Ильичу — пусть себе стоят.

Но мумия когда-то живого человека в свободном и отчасти коммерческом доступе на главной площади страны — это все-таки что-то несколько иное, согласитесь.

Настолько иное, что у человека православного вызывает, как минимум, чувство сопричастности к факту глумления над покойником, а у атеиста-прагматика — просто глубочайшее изумление какой-то фантастической, или я бы даже сказал, фантасмагорической нелогичностью всего происходящего.

Нет, если бы коммунизм в «большевистской версии» победил, тогда бы еще как-то — было понятно, да. Но он ведь, как бы мы к этому ни относились, все-таки проиграл… Причем с таким оглушительным треском, что хорошо еще, хоть сама Россия устояла. Устояла — и выбрала совершенно другой, какой угодно, только не ленинский путь развития…

Нет. Я бы еще понимал — Сталин. Тот, опять-таки, как к нему ни относиться, хотя бы может претендовать на то, что «спас Россию» в Великой Войне…

Не в этом дело.

Мы теперь, правда, по факту, живем в совершенно другой России. Хорошей, плохой, лучше, чем «при коммунистах», хуже — неважно. В другой.

В которой ликвидация мемориальных большевистских захоронений в центре столицы выглядит не какой-то политической акцией или предвыборным пиаром (если в «Единой России» на это рассчитывали, то они — полные идиоты: чисто рейтингово, чисто технологически — это заведомо «минусовая» акция, поверьте старому маркетологу), а элементарным наведением хотя бы относительного порядка. Уборкой территории.

Просто хотя бы потому, что сейчас Манежную площадь столицы волнуют са-а-авсем другие вопросы.

И, увы, «тело и дело Ленина» занимают в этом списке вопросов почетные места где-то между искусством макраме и весовыми параметрами участников состязаний по перетягиванию каната, состоявшихся в прошлом году в городе, допустим, Сызрани.

Вы спросите у меня, разумеется: а почему именно Сызрани? И я честно отвечу: да хрен ее, эту Сызрань, знает. Так. Подумалось…

И — никаких морально-этических оценок происходящему. Вообще никаких.

Где-то так…

Вот я почему-то с самого начала знал: как только Лужкова снимут, первой жертвой его отставки неминуемо станет черный чугунный урод made by Церетели, который, поговаривают, был в девичестве задуман как Колумб, но в результате жесточайшей революционной целесообразности, стал Петром Первым.

Влюбленные под этим чудовищем свиданий, безусловно, не назначают — и не потому что на воде стоит. А вы бы хотели, интересно, чтобы ваша будущая жена потом всю свою жизнь икала — просто оттого, что случайно взглянула в окно и ей там эта хреновина примерещилась?!

Ну, в общем, и никто не хочет, если честно. Потому и не назначают…

Но я-то о другом.

Под «железным Феликсом» тоже никто свиданий не назначал, идиотов не было, — но снесли его, думается, не поэтому. По крайней мере, художественная ценность данной работы сомнений не вызывала, это вам не Церетели.

Зато художественная — не нравственная (заметьте!) — ценность приволоченного с Соловков булыжника лично у меня, простите, вызывает некоторые сомнения.

Вот и возникает вопрос: а есть ли вообще такой критерий, по которому можно сносить памятники?

Если честно, с моей личной точки зрения — нет такого критерия.

Поэтому — опять-таки с моей личной точки зрения — на Лубянке прекрасно уживутся и «железный Феликс», и «соловецкий камень», к которому он, извините, некоторым образом, даже и причастен.

Ну, вот такая история была у нашей с вами страны.

И сам Дзержинский, и соловецкие мученики — уже там, в ней. В истории.

До них уже не доплюнуть.

Пусть себе стоят…

Я уже как-то рассказывал — только что из-под Астрахани вернулся, с рыбалки.

Отлично отловились, кстати, несмотря на жару. Судака — шквал, давно такого не видел. Да и с другой рыбой порядок, вроде: сом, сазан, щука, естественно, приличная. Про мелочь всякую, вроде трехкилограммовых лещей, я уж и не говорю. Их там никогда за серьезный трофей никто и не считал: ехать на Большую Волгу для того, чтобы там лещишек дергать, — это, парни, на грани потери самоуважения, извините.