Возвратимся к сталинской высотке. Дворец в последующие годы был планомерно окружен небоскребами, но надо признать, не затерялся среди них.
Однако, идея сноса подарка не умерла. Ярослав Сикорский, будучи министром иностранных дел. заявлял, что поляки должны разрушить высотку в Варшаве, как немцы разрушили Берлинскую стену. Вот и делай после этого подарки полякам.
Кстати, о дублировании, а вернее титрировании (если есть такое понятие) наших фильмов. В то же самое время в Польше демонстрировалась другая наша киноэпопея «Даурия». Там, в одном из эпизодов, атаман Елисей Каргин в исполнении великолепного Ефима Копеляна, реагируя на высказывание одного из казаков – «Сволочуга», одергивает его: «Ладно, не сволочись». Эта фраза в польском титре гласит: «Пшестань» (перестань). Передано достоверно и эмоционально (шутка).
Интересно, как дублировали другие наши фильмы, в частности, «Тихий Дон» (классический, а не урсулячью поделку) не только на польский, но и другие иноязыки. Например, такие фразы, как «люди гутарють», или «мы его в однорядь подсидим». Ну, первую, судя по всему – «people say», а вот вторую, скорее всего, как в «Бриллиантовой руке» – непереводимое идеоматическое выражение.
Вместе с тем, например, баллады Булата Окуджавы, крайне популярного в те годы в Польше, переводились и исполнялись весьма искусно и с любовью.
По местному телевидению в ту пору демонстрировался еще один советский сериал «Семнадцать мгновений весны», который не особенно тронул поляков – «замало акцьи» (слишком мало действа). Конечно, на фоне подвигов майора Ганса Клоса из польского боевика «Ставка больше, чем жизнь» это так и выглядело.
Зато шукшинская «Калина красная» завоевала большое количество почитателей. Возникали даже клубы или кружки фанатов этого фильма. Когда я поинтересовался у нашего польского водилы Богдана, что его лично так тронуло в этой ленте, оказалось – заявление главного героя о нежелании строить коммунизм.
Надо признать, что трудности с переводом случались не только в кинематографе, но и в политической жизни. Поскольку у Польской Объединенной Рабочей Партии (ПОРП) был советский партнер – КПСС, Председатель Объединенной Крестьянской Партии (ОКП) Роман Малиновский запросил у Москвы контрагента и для себя. После долгих раздумий (у нас ведь была однопартийная система) на эту роль был назначен Роспотребсоюз. С целью установления сотрудничества председатель его правления прибыл в Варшаву, где провел переговоры, подписал документы, а на торжественном банкете по этому случаю выступил с пламенной речью, завершившейся популярной у нас в ту пору здравицей – «За нас с вами и … с ними!» Несмотря на предпринятые переводчиками неимоверные усилия смысл высказанного призыва так и не дошел до понимания Председателя ОКП. Трудности не только перевода, но и общественного сознания.
В отличие от нас в многопартийной Польше была еще и Демократическая Партия (ДП). Интересно, кого бы подобрали ей в партнеры в случае поступления такой просьбы? Возможно Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов, члены которого носили на лацкане синий значок с белыми буквами ВОИР. Шутники расшифровывали эту аббревиатуру на свой лад: «Выпить охота – ищи рубль».
Одной из главных задач практики был сбор материалов для написания дипломной работы. В Варшаве мне предстояло, в соответствии с утвержденным планом, подготовить работу на тему польско-американских отношений. Но уже на месте оказалось, что более актуальной является тема польско-германских (ФРГ) отношений, получивших в тот период особый импульс. Их апогеем стал визит в Польшу в декабре 1970 года Канцлера ФРГ Вилли Брандта с его знаменитым коленопреклонением перед памятником жертвам восстания в Варшавском гетто. Самое при этом примечательное то, что дань, отданную евреям, поляки полностью приняли на свой счет и начали активно дружить с немцами.
Своевременно скорректировав тему диплома, я написал эту работу и по возвращении в Москву защитил ее. Честно говоря, защита дипломов в тот период, в отличие от госэкзаменов, носила достаточно формальный характер. Исключением из правил стала защита диплома нашим чешским однокурсником Миланом Швецом, озаглавившим свою работу «Альтернатива прагматизму».
Не припомню сейчас, как наш Милан дожил до диплома, поскольку после летних каникул 1968 года, ознаменовавшихся известными событиями у него на родине, учившиеся вместе с нами с первого курса граждане ЧССР в Москву не возвратились. Но Милан – словак по национальности, как-то удержался и продолжал сохранять невозмутимый вид, постоянно жуя резинку и периодически повторяя свою любимую фразу «Шайссе лебен», которую тут же и переводил – «По…раная жизнь».
Читать дальше