Валерий Свешников - Дальний край

Самым эффективным оказалось наличие в квартире маленькой комнаты, в которой стояло всего три койки. Третья койка была не лишней, а дежурной, но являющейся, скорее, декорацией. А в периоды острого коечного дефицита в мужском общежитии, обитательницы этой комнатки могли меняться в соответствии с графиком и с их вкусами.

Короче, при таком раскладе, казалось бы, случайные соискатели свободной койки оказывались в более выгодной ситуации, чем многие другие. И даже слабому звену в социальной группе выпадал случай найти свою судьбу, хотя разговор шел лишь о свободной койке на одну ночь. В результате, часто возникала, если не любовь, то хорошая и прочная дружба, что тоже не пустяк.

Вообще-то поводы для сближения и дальнейшей дружбы людей бывают часто совершенно невероятные. Так одно из них случилось с двумя «аборигенами» острова Попова.

Я уже говорил, что остров этот не очень большой, да и жило там меньше тысячи островитян. Почти все они работали либо в рыболовецкой бригаде, либо на звероферме, где разводили норок. Расположены эти социалистические предприятия в разных концах острова. Существовали они давно и дела там шли, что называется, ни шатко, ни валко.

Рыбаки ловили рыбу, часть ее сдавали государству, а часть рыбы шла на питание этих самых норок. Кое-что перепадало и населению – родным, знакомым и сопричастным: соседям и прочим нужным людям.

Звероводы выращивали отличных норок и кормили их той самой рыбой. Но была у них еще, как говорилось, на балансе, небольшая конюшня, где содержали выбракованных и старых лошадей.

Эти лошади оказывались крайне нужными на случай, если вдруг ударит тайфун, и тогда рыбакам не выйти в море. Поэтому норки могут оказаться без привычного рациона – рыбы. Тут и приходилось «запасных» выбракованных по возрасту лошадей при этих стихийных бедствиях использовать для питания норок. При этом кое-что из конины, предназначенной, в первую очередь, для зверьков, перепадало и людям, ведь мяса в местные магазины не завозили никогда.

Поэтому лошадей, вроде бы, и жалели, но ждали и тайфуна. Только тогда мог появиться «дополнительный паек на мясо». Короче, оно доставалось не только норкам, но кое-что перепадало и своим, то есть работникам – звероводам и всем, к ним приближенным.

У звероводов сложилось полусвободное содержание норок. То есть иногда зверьки убегали с фермы, но побегав по острову, они «понимали», что свобода – хорошо, но есть-то где-нибудь надо.

И тогда звероводы выставляли кормушки на открытом месте, но так, что норка, прибежавшая поесть, сбежать назад уже не могла. Другими словами получилась почти модель одного знакомого всем государства, где всегда воспевалась свобода, и где вольно дышал человек, но в пределах дозволенного.

Звероферма и рыбацкое отделение совхоза имели свои автомашины – «газоны». Раз уж на всем острове было всего две машины, то им выпала судьба вечных рабочих лошадок. Их использовали для разнообразных нужд, что называется – и в хвост и гриву – то в магазин надо товары от причала подвезти, то возникали какие-то другие производственные потребности.

Короче, целый день они носились по острову, как настеганные. А чего не гонять, если дороги, а точнее, направления, знакомы и наезженны, а машин ни встречных, ни поперечных, можно сказать, нет.

И вот тут судьба-индейка сыграла злую шутку – посреди острова, где и дорог-то, как таковых, не было, машины все-таки столкнулись. У шоферов начались споры, кто прав, а кто виноват.

Решили вызывать ГАИ – так тогда называлась эта страшноватая организация. Когда назвали «адрес», где случилась ДТП, то в ГАИ ответили: «Если у вас на острове не только названий, но и самих дорог нет, то нам ехать на ДТП тоже смысла нет! Разбирайтесь сами, тем более обе машины разбиты в хлам, но никто не погиб».

Начальство зверофермы и рыбсовхоза погоревали из-за машин и порешили – пусть эти «лихачи» теперь перейдут из шоферов в подводники.

Так водители начали работать извозчиками на подводах. Со временем подводники помирились, подружились, но при каждом удобном случае вспоминали свое ДТП. При этом то один, то другой говорил: «Хоть ты и не прав тогда был, но хорошо, что все обошлось, и мы с тобой закорешились».

В переводе на нормальный русский – это обозначает, что они крепко подружились, то есть каждый нашел себе верного друга в этом суматошном мире.

Известно, что многие ностальгируют о прошедших временах. Всего скорее, надо вспоминать и, может быть, сожалеть о прошедшей молодости, когда они все успевали и многое удавалось.