Валерий Свешников - Дальний край

Спустя час-другой появился радостный защитник Родины. Они с сержантом поплыли на своей лодке на остров Русский с целым свертком пальчиковых ламп и прочих радиодеталей. Лейтенант похвалил щедрых радистов из зверосовхоза, подаривших ему какой-то ЗИП от старинного и давно списанного радиоузла.

Мы бы тоже хотели поддержать крепость щита нашей Родины, но наши транзисторы к нему не подошли.

Нам с Борисом было интересно открывать новые места близ Владивостока. Мы знакомились с новыми коллегами, многие из них стали потом нашими добрыми друзьями и интересными рассказчиками. От кого-то из них я узнал необычную историю крепкой дружбы.

Довольно долго, почти два года, нашей главной экспедиционной базой был остров Попова. Он расположен поблизости от Владивостока, и поэтому туда можно быстро добраться на обычном рейсовом катере. Полтора-два часа хода и ты на месте.

Катер прибывал на противоположном конце острова и уже через полчаса мы оказывались у себя на станции. Жили мы в доме, который в народе назывался «бараком». Но нам – молодым и не капризным – он казался очень удобным и даже симпатичным.

Наш дом стоял буквально «у самого синего моря» – в десяти – пятнадцати метрах от пролива Старка, отделяющего наш остров от соседнего, секретного тогда, острова Русский.

Для того чтобы сесть в нашу моторку «Прогресс», достаточно просто спуститься с берега. А чтобы выкупаться в волнах Японского моря, нужно пройти от дома до пляжа метров пятьдесят.

Прямо под окнами дома берег считался удобным тем, что там располагалась тоня, то есть место, где забрасывали невод и потом вытаскивали его с корюшкой, креветками и прочими дарами моря.

Эти места настолько богаты рыбой, что между домом и морем обнаружились какие-то странные глубокие бетонные резервуары. Походили они на громадные, размером с комнату, кубы, но без крышки, вкопанные в землю.

Оказалось, что с десяток лет назад в этих местах, как и везде у берегов Приморья, в изобилии ловилась селедочка-иваси. Ее засаливали в этих чанах, а потом продавали, да и сами ею же лакомились от души. А потом рыба пропала и, похоже, навсегда.

На нашей станции мы начали работу на морских животных. Рядом со станцией мы ловили разную живность, вплоть до акул. На установке для изучения обоняния этих «чутких» животных начались опыты.

Известно, что акулы способны находить беспомощного человека в морских просторах. Вот мы и хотели посмотреть, в чем заключаются эти уникальные способности кровожадных хищниц. Вдруг, да и удастся найти от них защиту.

Как я уже писал, важной причиной нашего переселения на МЭС стало обретение, наконец, законных койко-мест. Тем самым, мы закончили борьбу за них в общежитии, тем более, она обострялась с приближением лета.

Эта конкуренция усиливалась, потому что из европейской части страны, как перелетные птицы, возвращались наши коллеги.

Неделю-другую после возвращения и до отъезда или отлета на морскую экспедиционную станцию им надо было где-то ночевать. Кровати, в смысле, койки не были закреплены за кем-либо конкретным, и поэтому начиналась борьба за место – что-то вроде естественного отбора.

Вообще-то в живых системах более слабый член сообщества оказывается в невыгодном положении, и поэтому не имеет возможности передать свои гены в следующие поколения. На этом принципе и работает естественный отбор. Но человек-то все-таки обладает разумом, и всегда ищет другие варианты. В нашем случае, он ищет койко-место, где можно скоротать ночь.

В этом отношении потеря места для ночевки иногда приводила такого лишенца в другие экологические ниши – в соседние квартиры общежития, где иногда удавалось найти хотя бы временное пристанище.

Так вот, часто такое временное обитание приводило к созданию настоящей крепкой семьи! Таким образом, лишенец безкоечный – слабое, вроде бы, звено, но получал-таки возможность передать свои гены в следующие поколения! А происходило это потому, что в женских общежитиях имелось чуть больше мест, чем в мужских.

Недаром говорят, что в семейных парах окончательный выбор делает женщина. Поэтому в этих общежитиях такая возможность появлялась именно летом и, особенно, в начале полевого сезона и при его закрытии.

В каждой квартире женского общежития разрабатывались свои нехитрые стратегии «отбора достойных кандидатов». Где-то в основе лежал скользящий график с оттенком равенства и демократизма. Кто-то составлял план действий в соответствии с лунными циклами женских организмов. Были и другие варианты.