Луис Броули - Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти

– Эй ты, ублюдок! Что происходит?

– Ты поймал меня, Юджи. Я прямо сейчас любуюсь видами Швейцарии.

– Ох-хо-хо.

Я чувствовал, что задыхаюсь, но тот же самый воздух, за которым я приехал, был его нектаром. И он обладал невероятной мощью.

Я потерялся в его лице. Когда я смотрел в эти пустые серые глаза, наблюдал за порхающими во время разговора руками и танцующими ногами, значения глупых слов вспыхивали и угасали, бесследно исчезая в пустоте. Что-то неуловимое и непостижимое мелькало в этом теле. Его беззаботность была заразительной: она заставляла меня верить, что и во мне было это качество, но затем я делал очередной шаг и снова действовал, как придурок. С каждой минутой отчаяние охватывало меня все сильнее. Я знал, что мне чертовски повезло сидеть здесь рядом с ним. Мне также безумно повезло, потому что у него осталось не так много времени. Единственным выходом из существующего положения была смерть – той или иной стороны. Он был как тот святой Дракула: когда он смотрел в зеркало, отражения не было.

Взяв тайм-аут, я покинул ад и ушел на ее кухню. Стоя у окна, я наблюдал за коровами. В свете яркого осеннего утра шале казались меньше и немного напоминали игрушечные домики с такими же игрушечными животными вокруг.

Я знал, что в тот день не поеду с ними.

В страхе я вернулся назад. Тихий и угрюмый я сидел в гостиной, разрабатывая стратегию побега. Через несколько минут я просто встал и повернулся, чтобы уйти. Я старался двигаться максимально тихо, но он тут же открыл глаза.

– Пока.

– Тссс! Остальных разбудишь.

Я попытался шутить, но почувствовал, как крошечный нож поворачивается у меня в животе. Я просто хотел бесследно исчезнуть. Я хотел, чтобы они удивились, куда это я подевался. А вместо этого они смотрели на меня, и их глаза смеялись.

– До свидания, – сказал он равнодушно и сделал привычный прощальный жест рукой. Он знал, что я оказался в затруднительном положении.

– Какие у тебя планы?

У меня свело живот. Я ответил голосом Шварценеггера:

– Я вернусь…

– Зачем?

И снова этот нервирующий пренебрежительный голос. Голос, который говорит: «Мне без разницы, чем ты занят; такие, как ты, здесь не нужны». Ничего не ответив, я ушел. Я чувствовал себя выброшенной на берег рыбой. Он наверняка чувствовал мое постоянное желание убежать от него куда подальше. Марио сказал мне, что он не поставил на мне крест: это и раздражало, и обнадеживало одновременно. Мне не нравилось думать, что решение принимаю не я. Мне также не нравились советы, о которых я не просил, – даже если временами я в них крайне нуждался. Ох уж это раздвоение, да нет, куда там – растроение ума! Сколько этих чертовых умов во мне было?

– Одного недостаточно, сэр?

Очевидно, нет.

– Тебя взращивали на подобном дерьме столетиями, и если изменить рацион, ты умрешь с голоду!

На следующий же день я четко дал понять, что не поеду с ними, если они куда-нибудь соберутся. После того как я появился после завтрака и он увидел, что я не спешу присоединиться к ним, он снова выказал пренебрежение:

– Если вы не можете соответствовать этому ритму жизни, тогда гуд-бай! Мне не нужны такие люди. Ты мне здесь не нужен.

В течение двадцати лет он следовал за Джидду Кришнамурти. Он оставил семью, его жена умерла, дети после смерти матери остались на попечении родственников. Он разорился, был арестован за бродяжничество, возможно, также за кражи в магазинах, оказался на улице после экспериментов с самыми различными формами духовных практик. Он явно потерял все, кроме ума, да и с тем почти расстался. Поэтому, когда он говорил: «Не верьте мне на слово! Вы сами, на собственном опыте выясните, что в этом ничего нет!», в его словах чувствовалась такая правда, что все остальное просто превращалось в пыль. Если вы принимали его слова на веру – что ж, это были ваши проблемы. Я бы не стал мириться со всем происходящим, если бы дело было только в словах. Но я-то знал другое. И я сам выбирал сидеть там, оставаться там, проходить через страдания, потому что, несмотря на всю боль, я был уверен – это шоу было единственным достойным внимания.

Я отправился наверх и слушал кассету, датированную 1970 годом. Пленка № 7, дорожка 1, часть 1. Женщина сравнивала его слова со словами «того другого парня».