Рада Войцеховская - Художник, Муза и Чума души

Как-то раз, уже не помню в связи с чем, у нас зашёл разговор про смерчи. На Чёрном море это частое явление, и у местных жителей считается плохой приметой, предвестником несчастий. Ольга Дмитриевна рассказала, как в 1959 году они с Любой сидели на пляже и увидели недалеко от берега в море тоненький смерчик. Он закручивал и поднимал вверх воду, двигаясь к сидящим на берегу женщинам.

— «Потом он вышел на берег, так же, как воду, закрутил песок, и пошёл прямо к моему дому. Я побежала за ним, а Люба кричала мне вслед: „Ольга, не беги! Ольга, не беги!“».

— «Почему?» — спросила я.

— «Местные считают, что это к несчастью», — ответила ОДэша.

— «И что потом?» — я слушала эту историю, как сказку.

— «Потом он пришёл ко мне в сад и там рассыпался кучкой песка, — ответила ОД. —Вскоре после этого умер мой муж, а я сама заболела и чудом осталась жива».

Мои каникулы заканчивались, мне страшно не хотелось уезжать. Однажды ближе к вечеру, когда спадает жара и местные заканчивают свою «сиесту», мы отправились с ОД в располагающийся на окраине Колхиды пансионат «Пшапи». Сейчас я уже не помню, зачем ей надо было к директору пансионата, но в конце разговора перед прощанием, она сказала про меня: «Это — моя внучка».

— «Нееет!» — зачем-то возмутилась я, от неожиданности поворота темы очень эмоционально. ОДэша улыбнулась.

По пути домой нас накрыло сумерками и сразу же темнотой — ночь в тех местах «включается» за десять минут. Мы шли по дороге вдоль пляжа, над морем поднималась огромная жёлтая Луна, выполняя работу несуществующих фонарей.

— «Почему ты так возмутилась? Тебе трудно было сказать, что ты моя внучка?» — спросила меня ОД. Я совершенно растерялась и не смогла придумать ни одного объяснения.

— «Это была шутка…» — продолжила она.

— «Понимаю… да я…» — дальше слова снова исчезли. Мы шли и молчали.

— «Смотри, какая Луна! — минут через пять ОДэша кивнула в сторону вылупившегося во всё небо ночного светила. — Вот ты уедешь в Москву, там посмотришь на Луну и вспомнишь меня. Будешь знать, что я тоже смотрю на неё и скучаю по тебе».

Мне захотелось плакать. Я шла и радовалась, что в темноте не видно моего расстройства. Много лет спустя я поняла, что всегда хотела такую бабушку — «настоящую». Родные бабушки меня отвергли, и этот недостаток семейной любви восполнила ОДэша. Страх, что я её обидела своим отрицанием и не успела извиниться, долго мучил меня после её ухода.

Совпадения и параллели, которые случились потом в моей судьбе, заставляют задуматься о мистической синхронии некоторых обстоятельств наших жизней. За всё время общения с морем я видела смерчи дважды. Первый раз два могучих чёрных столба шли почти возле самого горизонта. Толстые, приземистые, непроницаемые. «Судя по размеру, они где-то километра два в диаметре», — восхищённо прикинул стоящий рядом со мной дядя, лётчик. После этой встречи со смерчами в ближайший год ушли на небо мой любимый дед Александр Поликарпович Левашов и Ольга Дмитриевна…

Второй раз семь длинных изогнутых жгутов я увидела недалеко от Лазаревского — они, словно танцуя, двигались вдоль берега. Поезд, на котором я ехала в Адлер, делал поворот, и всё, что происходило впереди, было видно из последних вагонов. Пассажиры прильнули к окнам, а я вовсе вышла в тамбур, чтобы полюбоваться тонкими чёрными косыми змеями, соединявшими небо и землю. В тот год у меня скончался любимый мужчина, а коллеги и окружение отобрали фирму и устроили травлю, пойдя на поводу у бандитско-государственных структур и собственных животных инстинктов «догрызания лежачих». Точно так же травля, устроенная Ольге Дмитриевне после смерти Алексея Кокорекина, едва не отправила её вслед за любимым художником и навсегда сломала жизнь — в течение ближайших лет ей диагностировали рак, и она перенесла несколько операций. Я не стану публично озвучивать медицинские диагнозы, но расскажу, что послужило их причиной.

А. Кокорекин, «Шторм», 1958 г., 35 х 24 см, картон, масло. Берег Колхиды.

Если бы я не знала пяти законов ГНМ Райка Хамера, сочла бы болезнь ОДэши случайностью. Но я знаю. И сейчас уже могу расшифровать, какие непереносимые психологические переживания запустили процессы в её физическом теле. Первым мощным конфликтом стала потеря значимого члена семьи. Кстати, аналогичный конфликт был у самого доктора Хамера — внезапная трагическая смерть сына, с чего, собственно, и началась история его открытий и создание ГНМ. Вторым конфликтом Ольги Дмитриевны стал сильный страх за жизнь близких людей: стресс трёх фатальных дней, когда Алексея Кокорекина госпитализировали, и страх, что она могла заразить семью, когда после его смерти, не зная об оспе, поехала в Ленинград к матери, брату и невестке. Удивительно, но ни сама ОДэша, ни Дим Димыч с Майей и Ольгой Семёновной не заразились чёрной оспой. В это трудно поверить, учитывая, что пять дней она провела в одной квартире с больным мужем, выхаживая его от «гриппа».