Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

А мама не сидела, увязая в заботах. Еще до возвращения папы она стала активно работать над диссертаций, ездила в Москву работать в библиотеках, жила в только что отстроенном МГУ, вообще она была не робкого десятка и спокойно делала и мужскую работу, и научную, и воспитательную, и домашнюю, она могла все!

Когда забрали папу, дом был не достроен, условий не было никаких. Она сама месила и таскала глину, нанимала рабочих, делала кирпичи. Вы спросите, почему сама? Так нельзя было покупать кирпич и строить дом! В любой момент могли прийти проверяющие, сколупнуть штукатурку, и не дай бог оттуда покажется жженый кирпич! Арест неминуем!

Кое-как налаживали быт, братья мои учились в школе, удочеренную девочку выдали замуж, одного из мальчиков пристроили в ФЗУ, другой был в школе. Сама знаешь заботы тех лет — дрова, уголь, колоть дрова, таскать воду, в общем кое-как все вместе выживали. Мама преподавала, вела дом вместе с бабушкой, боролась за мужа, как могла присматривала за детьми, и при этом всегда красивая, свежая и аккуратная. Недавно один из ее студентов (ему уже лет восемьдесят, Наим Каримов) говорил, что она приходила на лекции в шляпке, как «Незнакомка» Крамского, и все студенты не могли от нее глаз оторвать. Вообще они с отцом были очень красивой парой, и все говорили, что их сглазили…

Папа говорил, что в лагере он видел во сне сад поэзии, в котором сидели и беседовали известные восточные поэты, в их числе и Алишер Навои. Он счел свой сон вещим и поклялся себе, что если вернется живым и невредимым, то остаток жизни посвятит не западной, а восточной литературе. Так он и сделал: вплотную занялся изучением наследия Алишера Навои.

А мама в 1962 году в Ленинграде защитила кандидатскую диссертацию. Шишмарев к тому времени умер (в 1957 году), ее вторым руководителем был Борис Георгиевич Реизов, тоже известный ленинградский ученый, специалист по романской литературе. Помню, родители возили меня к ним на дачу в Комарово, а неподалеку была дача Ахматовой. Женой Реизова была взбалмошная, постаревшая, но не понявшая или не признавшая этого женщина, в прошлом опереточная артистка Лапина Тамара Леонидовна! Детей у них не было, а сам Реизов на люди не показывался без галстука или без бабочки. Ну, короче, защитилась! К этому моменту мама уже ушла из САГУ и тоже стала работать в институте языка и литературы старшим научным сотрудником. Но по сути она стала папиной опорой не только в жизни, но и в научной работе. Она сделалась его тенью, его секретарем. Другом и опорой она и была, но тут стала и носителем его идей. А папа был большой фантазер и любил строить всякие «прожекты». Он считал, что мама тоже должна заниматься Востоком, что они оба уже отдали свою дань Западу, на что мама соглашалась с трудом. В итоге мама стала разрабатывать научные аспекты на стыке литератур. У нее вышла монография «Шекспир в Узбекистане» (ранее была монография «Люсьен Левен» Стендаля»), она стала глубоко изучать творчество Данте (почему-то она его любила) и нашла много точек соприкосновения западной литературы эпохи Возрождения с культурой Востока. Мама написала ряд статей на эту тему. Так у нее созрела идея провести глубокое и всестороннее исследование влияния восточной культуры и литературы на западную. Но папа никак эту идею не поддерживал, а у мамы не оставалось времени на свои исследования, так как она была правой рукой папы. Папа в 1963 году защитил докторскую диссертацию. А в 1967 году ему предложили организовать музей литературы им. Алишера Навои, чем он вплотную и занялся. Там подобрался большой научный коллектив, в который вошла и мама, так они и шли по жизни рука об руку. Папины идеи воплощались в жизнь одна за другой. Он организовывал научные экспедиции по поиску древних восточных рукописей, для начала работал в рукописных фондах и библиотеках Баку, Москвы, Ленинграда, Казани, причем иной раз он умудрялся брать с собой в командировки весь отдел, и они ездили этак человек по десять и работали очень эффективно. Такая трехмесячная поездка была в 1964 году в Ленинград, где они всем сектором работали в ИВАН (Институт востоковедения Академии Наук, они сами прикалывались от этой аббревиатуры), который располагался прямо напротив Петропавловской крепости, и каждый день в 12 часов, когда стреляла пушка, как бы заранее ни готовились, все подпрыгивали от неожиданности. А в выходные дни или в дни, когда они сами себе назначали культурную программу, всем коллективом, включая седобородых стариков и молодежь, ездили по окрестным достопримечательностям или музеям. В ту поездку родители взяли и меня с бабушкой. Мы с ней занимались хозяйством, делали покупки и готовили что-то, а чаще готовила мама. Мне было восемь, а бабушке семьдесят четыре. И куда мы на пару пошли бы? Так мы садились в трамвай и ехали до конечной, а потом обратно до нашей остановки. Это стало впечатлением на всю жизнь! Было это летом 1964 года. А жили мы опять на Петрозаводской, 7б, в том доме, где мама начинала свою ленинградскую жизнь, где вахтером была тетя Зина, которая в 1940-е нянчила моего брата. Кстати, тетя Зина была жива и уже развлекала меня (она пережила блокаду, потеряв детей, мужа убили на фронте, сама жила в крохотной комнатке в коммуналке и все еще работала вахтером в доме приезжающих ученых).