Владимир Соколов - Я ничего не придумал

Заходим в дом. Роемся в шкафах без определённой цели — больше из любопытства. Мне попался кусок фланелевой ткани. Взял на портянки.

Кстати, не смейтесь над портянками. Они гораздо удобнее в полевых условиях, чем носки, которыми пользовались немцы. Портянки лучше защищают ноги от холода зимой. В слякоть любые сапоги промокают. Промокшие портянки можно перемотать сухим местом к стопе. Дырка в носке сотрёт ногу. В портянках дырок не бывает. И, наконец, носки нужно иметь в запасе, а материал для портянок всегда найдётся.

Поскольку я знал немецкий язык, меня больше интересовали книги, документы и фотографии. За стеклом книжного шкафа стоял портрет молодого человека в форме СС. Видимо, в доме жили его родители. В шкафу я нашёл томик «Фауста» Гёте в карманном оформлении, выпущенный для солдат издательством полевой почты (Feldpostausgabe). Находка очень обрадовала меня. Я носил её в кармане до окончания войны и привез с собой в Кувшиново после демобилизации. К сожалению, книжка выпала у меня из кармана и утонула в выгребной яме провинциального туалета.

Другой «трофей» хранится у меня до сих пор. Среди книг я нашёл нечто вроде учебника по военному делу. Из него я вырвал лист, на котором были изображены униформы, знаки различия и флаги всех родов войск германских вооружённых сил.

Моё внимание привлекла стоявшая на полке книга « Mein Kampf» Адольфа Гитлера. Об этой книге все слышали, но никто её не читал, кроме тех, «кому положено». Мне было очень интересно узнать, что в ней написано и почему её нельзя читать простому советскому человеку. Однако не могло быть и речи о том, чтобы взять « Mein Kampf» с собой: это немедленно через «стукачей» стало бы известно «кому следует», и лет пять концлагерей мне были бы обеспечены. Книга была довольно объёмистая. Из-за недостатка времени я смог лишь бегло пролистать её, стоя у книжного шкафа, да ещё оглядываясь: не видит ли кто-нибудь, что за книгу я читаю. Страх перед доносом постоянно гнездился в нашем сознании.

Вскоре я и мои товарищи поняли, что разрешение брать трофеи нам, солдатам, почти ничего не даёт. Где нам хранить немецкое барахло? В танке даже для снарядов места не хватает. Остаётся вещмешок. Много ли в него положишь. Да и таскать его надо на себе. Один немолодой сержант набил вещмешок иголками для швейных машинок и для ручного шитья, найденными на каком-то складе. Он считал, что розничная продажа иголок позволит ему после демобилизации длительное время кормить своё семейство. Может быть, он был прав, и мы зря смеялись над ним.

В общем, нам стало ясно, что реально воспользоваться разрешением брать трофеи могут только начальники достаточно высокого ранга, располагающие транспортом.

После Бильдервайтшена нам было приказано продвинуться в направлении Зодарген, Варнингкен и занять оборонительную позицию в поле в 7км юго-восточнее Пилькаллен. 1 ноября 1944 года полк занял указанную позицию.

Фронт перешёл к обороне, чтобы подготовиться к штурму основных укреплений на пути к Кёнигсбергу.

Я думаю, читатель уже догадался, чем мы занялись в первую очередь.

Правильно! Мы стали рыть окопы для танков. Поскольку приближалась зима, появились дополнительные земляные работы. Надо было вырыть в окопе траншею в рост человека, направленную вдоль окопа. Назначение её состояла в том, чтобы можно было подойти к железной печке, которая устанавливалась под днищем танка в том месте, где расположена водяная помпа. Эта печка подогревала днище танка и препятствовала замерзанию остатков воды в помпе. Замёрзшая вода могла вызвать поломку помпы во время запуска двигателя. Можно обойтись и без печки, если периодически заводить и прогревать двигатель. Но при длительной стоянке выгоднее пользоваться печкой. И горючее не расходуется, и моторесурс двигателя сохраняется.

Танки располагались в одну линию на расстоянии двадцати метров друг от друга, чтобы уменьшить риск одновременного поражения двух машин одним снарядом или бомбой. Пушки были обращены в сторону фронта. Таким образом, протяжённость расположения роты, состоящей из десяти танков, была более двухсот метров.

Передовая находилась на расстоянии 7 км от нас. Оттуда постоянно доносилось погромыхивание артиллерии. В тёмное время суток небо над передовой, расцвечивалось трассами пуль, сигнальными ракетами и «фонарями». «Фонарями» назывались немецкие осветительные ракеты, которые опускались на парашютах и очень долго освещали местность. Было очень красиво.