Оттокар Чернин - В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

А Италия! От Милана до Неаполя слышен подземный гул надвигающейся революции; правительство считало, что единственное средство задержать переворот заключалось в том, чтобы ввести революцию в русло национального движения. Мне кажется, что в 1917 году, когда общее неудовольствие было еще гораздо слабее, а состояние финансов много лучше, итальянскому правительству было бы гораздо легче принять вильсоновскую точку зрения, чем после конечной победы. Но тогда оно этого не захотело, а в Версале оно было рабом данных обещаний.

И, наконец, неужели можно думать, что Ллойд-Джордж имел в Версале власть распространить на Ирландию вильсоновский принцип самоопределения? Разумеется, он лично и не хотел этого делать – как и Клемансо не стремился ни к чему иному, кроме того, что он осуществлял. Но дело идет о том, что они бы все равно не могли поступить иначе, если бы даже и хотели этого.

Как я уже говорил, мне кажется, что исторический момент, когда Вильсон утратил власть и она была захвачена империализмом, относится к 1917 году. Тогда президент мог еще навязать союзникам свою программу, но он упустил эту единственную в своем роде возможность. Тогда прихода американских частей ждали так горячо, что вся власть фактически находилась в его руках; впоследствии, после победы, дело обстояло совершенно иначе.

Итак, случилось то, что случилось. Был заключен насильственный мир, носящий самый злостный характер, и этот мир положил основу дальнейших бесконечных смут, осложнений и войн.

Несмотря на все кажущееся могущество, несмотря на победоносные войска, несмотря на все требования, выставляемые Четверным советом в свою пользу, в Версале умирает целый мир – мир милитаризма. Антанта выступила с тем, чтобы победить прусский милитаризм, но она победила его так основательно, что все внешние рамки и препятствия отпали, и сейчас никто не может помешать ей отдаться любым течениям насилия, мести и страсти. И она до того упоена своей упорной местью и разрушением, что как будто совершенно не замечает, что в то время, как она думает еще властвовать и приказывать, в действительности она уже распалась. Страшным призраком стоит на горизонте мировой голод, а следовательно, и мировая революция. Недостаток угля и продуктов питания вызовут в ближайшие годы страшные кризисы.

Антанта, не захотевшая закончить войну и продолжавшая голодную блокаду еще много месяцев после прекращения враждебных действий, превратила анархию в мировую опасность. Большевизм – это ужасная гримаса, отражающая современное государственное устройство. Отцом его была война, голод был его матерью, а крещен он отчаянием.

Версаль не есть конец войны, а лишь одна из ее фаз. Война продолжается, хотя и в измененном виде. Мне кажется, что грядущие поколения назовут великую драму, захватывающую весь мир уже в течение пяти лет, не мировой войной, а мировой революцией, и только запомнят, что эта мировая революция началась с мировой войны.

Ни Версаль, ни Сен-Жермен не создадут чего-либо прочного. В этих договорах заложены разлагающие семена смерти. Схватки, в которых корчится Европа, еще не ослабли. Так после сильного землетрясения еще долго слышится подземный гул. Все снова и снова то тут, то там, разверзается земля и мечет в небо пламя; все снова и снова события стихийного характера и стихийной силы проносятся над государствами опустошающим вихрем, пока не будет сметено все то, что напоминает безумие этой войны и завершивших ее во Франции мирных договоров.

Медленно, в страшных муках нарождается новый мир. Грядущие поколения оглянутся на наше время как на долгий кошмар. Но как бы ни была мрачна ночь, за ней все же рано или поздно последует день. Целые поколения были похоронены – убитые, умершие с голоду, унесенные болезнью. Миллионы людей погибли, воодушевленные жаждой уничтожения и разрушения, неся в себе ненависть и смерть.

Но идут уже новые поколения, а вместе с ними и новый дух. Они будут строить то, что война и революция разрушили. За зимой непременно придет весна. В круговороте жизни есть еще и другой извечный закон: за смертью всегда следует воскрешение.

Благо тем, кто будет призван на трудовой фронт для созидания нового мира.

Граф Оттокар Чернин. 1916 г.

Покушение на эрцгерцога Франца-Фердинанда в Сараеве 28 июня 1914 г.