Оттокар Чернин - В дни мировой войны. Мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии

Большие затруднения причинило нам невозможное германское требование продолжать оккупацию Румынии в течение пяти или шести лет после общего заключения мира. Это был один из тех пунктов, на котором особенно настаивало германское верховное командование, и лишь путем больших трудов и очень жестоких пререканий нам удалось добиться, чтобы при заключении мира вся законодательная и исполнительная власть была в принципе возвращена румынскому правительству. Что же касается нас, то мы сохраним известное право контроля над определенным числом агентов – и то только до заключения общего мира. Я не могу утверждать, что такая точка зрения была вполне использована и моим преемником, но несомненно, что Маргиломан взял на себя министерство только при условии, что я гарантирую ему строгое соблюдение только что помянутой точки зрения.

Как уже было раньше упомянуто, вопрос о Добрудже доставил нам двоякие затруднения. Во-первых, отказ от нее являлся тем требованием, которое румыны переживали тяжелее всего и которое поэтому придавало миру характер насильственного; во-вторых же – этот вопрос посеял вражду между турками и болгарами.

Болгары стояли на той точке зрения, что вся Добруджа до устьев Дуная включительно должна быть отдана им, и они защищали эту точку зрения с упрямством, подобное которому мне редко приходилось наблюдать. Они заходили настолько далеко, что заявляли, что не только настоящее представительство, но и никакое другое не посмеет вернуться в Софию с иным результатом, и давали ясно понять, что если мы отклоним их постулат, нам уже нечего рассчитывать на Болгарию. С другой стороны, и турки одинаково горячо защищали ту точку зрения, что Добруджа завоевана с помощью двух турецких армейских корпусов и что уступить исключительно Болгарии приобретения, завоеванные преимущественно турецкими силами, было бы безнравственно и несправедливо. Они никогда и ни в коем случае не могут согласиться на то, чтобы Болгария получила всю Добруджу, не дав за это Турции никакой компенсации. Под компенсацией они понимали не только ту территорию, которую они отдали Болгарии в момент ее выступления (Адрианополь), но и значительный кусок помимо этого.

На бесчисленных конференциях, во время которых этот вопрос обсуждался, мы с Кюльманом играли роль честных маклеров, прилагавших все усилия к тому, чтобы согласить эти обе столь противоположные точки зрения. Нам обоим было ясно, что если дело не дойдет до компромисса, то следствием разрыва сношений может явиться отпадение болгар или турок. В конце концов, и с большим трудом, нам удалось объединить обе части выставляемого нами проекта в приемлемую форму. По этой формуле старая Добруджа должна была неминуемо быть уступлена Болгарии, другая же часть ее должна была перейти в совместное владение, а решение дальнейшей судьбы ее на будущее предоставлялось Центральным державам.

Ни Турция, ни Болгария не были вполне удовлетворены этим приговором, но он все же не доводил ни одну из сторон до отчаяния и при данном положении вещей открывал единственную в своем роде возможность перебросить мост между турками и болгарами.

Подобно тому, как Англия и Франция в свое время добились выступления Италии путем Лондонского договора, так и император Франц-Иосиф и берлинское правительство связали себя обещаниями, данными им болгарам за их поддержку, и эти уступки оказались впоследствии самым серьезным препятствием для заключения компромиссного мира. Несмотря на это, ни один разумный человек не станет отрицать, что в борьбе не на жизнь, а на смерть всякое государство вынуждено искать союзников, и не задает себе заранее вопроса, не принесет ли ему впоследствии соблюдение данного слова большие или меньшие затруднения. Пожарные, тушащие пожар, не спрашивают, не испортит ли чего-нибудь сильный напор воды. Когда Румыния напала на нас с тыла, нужда была велика, дом был весь в огне и первая, вполне естественная и справедливая забота моего предшественника заключалась в том, чтобы отдалить эту самую великую опасность. Поэтому тогда не жалели уступок, и Добруджа была обещана болгарам. Вопрос о том, имели ли турки право требовать возвращения им территории, которую они в свою очередь уступили Болгарии, является спорным. Они утверждали, что в Берлине им были сделаны устные уступки; моральное право у них было несомненно.

Затем весной 1918 года при заключении румынского мира приходилось опасаться слишком опасного испытания союзнической верности как болгар, так и турок; первые уже давно предавались секретному заигрыванию с Антантой, а союз с Турцией основывался на двух лицах – на Талаате и на Энвере. Но Талаат в Бухаресте утверждал совершенно определенно, что если он вернется в Турцию с пустыми руками, он будет вынужден подать в отставку, а в таком случае отпадение Турции стало бы в высшей степени вероятным.