Я заметил, что составление кабинета является вопросом внутренней политики Румынии, но, что, по моему мнению, при данных условиях составить кабинет, который вывел бы страну на путь спасения, может один Маргиломан. Я же со своей стороны могу только повторить, что условия мира Четверного союза не подлежат изменению. Если король их не примет, то мы через четыре недели добьемся мира гораздо лучшего, чем сегодняшний, который должен был бы вполне удовлетворить Румынию.
Я сказал, что мы готовы оказать Румынии дипломатическую поддержку по вопросу о присоединении Бессарабии и что Румыния таким образом выиграет гораздо больше, нежели потеряет.
Король подчеркнул, что он не заинтересован в Бессарабии, потому что она «заражена большевизмом», а что Добруджу отдать невозможно; а сам он в свое время решился на войну с Центральными державами лишь под очень большим давлением. Затем он опять заговорил об обещанном выходе к морю, который, по-видимому, значительно облегчал ему исполнение требуемой от него уступки.
В заключение я просил его дать мне в течение сорока восьми часов ясный ответ, согласен ли он вести переговоры на основе наших предложений.
Результатом нашего разговора явился созыв кабинета Маргиломана и продолжение переговоров. Прежде чем Маргиломан решил взять на себя бразды правления, он имел со мной несколько совещаний для точного выяснения наших требований.
С первым и самым тяжелым условием, а именно с отказом от Добруджи, он согласился сразу, потому что он быстрее и лучше короля понял, что ввиду наших обязательств по отношению к Болгарии, в этом пункте ничего изменять не приходится. Что же касается до наших территориальных приобретений, то я сказал Маргиломану, что придаю особенное значение тому, чтобы после мира установить длительное дружеское соглашение с Румынией и поэтому преисполнен желания по мере возможности сократить испрашиваемые уступки, дабы сделать их сносными для Румынии. С другой стороны, я просил его, Маргиломана, понять, что я вынужден хоть до некоторой степени осуществить чаяния венгров, – и Маргиломан, этот старый испытанный парламентарий, не делал себе иллюзий относительно того, что и я со своей стороны нахожусь в тисках.
Наконец, мы сошлись на том, что такие густозаселенные местечки и города, как Турну-Северин и Окна, останутся за Румынией и что в целом первоначальные требования будут сокращены примерно вдвое. Маргиломан заявил, что на такой компромисс он согласен. Большую роль во время моих переговоров играло мое желание установить с Румынией длительное экономическое объединение – или, по крайней мере, соглашение. Я отдавал себе полный отчет, что этот постулат осуществляет интересы Австрии, а не Венгрии; но я и сейчас еще думаю, что в данном случае, хотя я и был общим министром всей двуединой монархии, я был обязан защищать австрийские интересы, поскольку недостаток зерновых продуктов заставлял стремиться к доступу к румынским зернохранилищам.
Как и следовало ожидать, этот постулат вызвал яростное сопротивление Венгрии, и вначале, по крайней мере, ее никак не удавалось переубедить. Как бы то ни было, я ни на минуту не отклонялся от этого постулата, и я твердо решил не подписывать мирного договора, если мне не удается его осуществить. Но в то время, как переговоры еще продолжались, я покинул свой пост, а мой преемник не придавал этому вопросу такого значения, как я.
Со стороны Германии немедленно проявился тот ненасытный аппетит, который мы имели повод наблюдать еще в Брест-Литовске. Немцы хотели получить известную косвенную компенсацию, добившись от Румынии, чтобы она отдала в ведение германских торговых обществ свои нефтяные промыслы, казенные земли, железные дороги и гавани и подчинилась бы длительному контролю своих финансов Германией.
Я с самого начала решительно боролся с этими требованиями, потому что был убежден, что такого рода условия совершенно исключают возможность установления в будущем дружеских отношений. Я даже обратился к императору Карлу с просьбой телеграфировать по этому поводу непосредственно императору Вильгельму, что и было исполнено с некоторой долей успеха. В конце концов германские постулаты были сокращены приблизительно вдвое и в такой смягченной форме они и были приняты Маргиломаном.
Что же касается до нефтяных промыслов, то мы пришли к соглашению об аренде сроком на девяносто лет, а по вопросу о снабжении нас зерновыми продуктами Румыния обязывалась в течение целого ряда лет поставлять Центральным державам все продукты своего сельскохозяйственного производства. Вопрос о постоянном контроле Германии над румынскими финансами был оставлен. В вопросе о ценах вполне победила румынская точка зрения.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу