Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Нам приходилось много снимать дважды. Как, например, Красивую Женщину из Комнаты Напротив: Герб освещал площадку маленькими лучами жесткого света, но Джудит при таком освещении не выглядела красиво, к тому же это задавало неправильное настроение. Герб настроил освещение по-другому, чтобы получились мягкие рассеянные лучи чернильно-черного цвета, просто прекрасно.

Однажды на выходных мы снимали, как мы это называли, сцену с десятицентовиками, и я опустошил свой банковский счет, чтобы получить шестьдесят долларов монетами достоинством в десять центов. Эта сцена была основана на моем сне о грязной глиняной стене. Я потер ее поверхность и увидел кусочек серебра, а внутри земляной стены были целые ряды монеток. Их можно было взять и выкопать! Это было невероятно.

В сцене, где Генри смотрит из окна своей квартиры, дети находят монеты, а затем приходят взрослые, выгоняют их и начинают драться за эти деньги. Я принес землю и трубы, чтобы построить бассейн с грязной маслянистой водой. Потом нам надо было установить камеру так, чтобы она смотрела сверху вниз. Процесс занял много времени, эти тяжелые штуки надо было затаскивать на холм и собирать нашу постройку – а на все это у нас было лишь три дня. Помню, как Джек сказал мне: «Линч, об этом все равно никто не узнает», – и отчасти это справедливо для всего. Происходит столько всего, что люди никогда не узнают, как снимался каждый фильм. Можно рассказывать все истории, какие только захочешь, но то, как они создавались, объяснить не выйдет. Это как пересказывать кому-то сон. Они все равно не увидят этот сон.

И вот мы построили декорации, но в фильме появляется лишь небольшая их часть. Джек пил той ночью, и после того, как мы закончили снимать, Кэтрин отвела меня в сторонку и сказала: «Дэвид, Джек кладет десятицентовики в карман». Я подошел к нему и сказал: «Джек, я хочу назад эти деньги», а он в ответ: «Да, Линч, ты все хочешь!» – и ударил меня. Я решил, что упомяну в фильме всех, кто прошел со мной этот путь. Это было решено именно той ночью.

Джек рассердился на Кэтрин за то, что та донесла на него и сказал ей: «Возвращайся в стойло, лошадиная морда!». Кэтрин больше Джека. Она отступила и ударила его в нос так, что ее кольцо рассекло ему кожу, и он упал. Она ушла, а я остался с ним и сказал: «Идем, Джек, выпьем кофе». Мы поехали в «Copper Penny» и замечательно поговорили той ночью.

До знакомства с трансцендентальной медитацией я находился в поисках и изучал различные формы медитации. Ал предпочитал методики Успенского и Гурджиева, но они оставили меня равнодушным. Иногда мы с Алом бурно спорили на эту тему. Ал не пил спиртного, потому что не мог себе этого позволить, но когда он все-таки выпивал, то охотно ввязывался в споры, и очень часто распалялся до такой степени, что в гневе уходил домой. У нас выходили отличные споры.

Отец Пегги постоянно читал, и как-то раз он дал мне книгу по дзен-буддизму. Других книг он мне никогда не давал. Я прочел ее и неделю спустя мы с ним отправились на прогулку в лес. Мы шли, и он сказал: «В той книге написано, что жизнь – это иллюзия. Ты это понимаешь?». Я ответил: «Да, думаю, что понимаю». И я понимал. Он вообще был очень интересным человеком. Когда мы жили в Филадельфии, то по воскресным вечерам часто ходили ужинать к родителям Пегги. Это было до того, как я купил машину, на работу я ездил на поезде, и однажды вечером воскресенья отец Пегги сказал: «Хорошо, в среду утром, когда пойдешь на станцию, встань на платформе номер девять. Мой поезд приедет, а твой еще не отправится. Спрячься за поездом, и ровно в 9:07 выйди из-за него, помаши и уходи. Я сделаю то же самое. Давай сверим часы прямо сейчас». Мне пришлось держать это в голове еще два дня. Наступила среда, я пошел на станцию и спрятался за поездом. Я ждал, ждал и ждал, еще двадцать секунд, ждал, ждал, пять, четыре, три, два, один; я вышел и увидел, как он тоже выходит из-за поезда, мы помахали друг другу и разошлись. Это было так здорово, потому что я знал, что не подвел его.

Я искал чего-то, но не мог найти. Как-то раз я говорил с сестрой по телефону, и она рассказала мне про трансцендентальную медитацию. Я сказал: «Мантра! У меня должна быть мантра!». Я положил трубку и сказал Кэтрин: «Хочешь начать медитировать со мной?». Она ответила: «Конечно». Я попросил ее позвонить и выяснить, куда нам идти, и она набрала Центр Движения Духовной Регенерации. Итого в Лос-Анджелесе обнаружились Студенческое международное медитационное общество и Движение Духовной Регенерации. Моя сестра была права, когда сказала, что последнее отлично мне подойдет. Чарли Лутес читал вводные лекции, и Чарли тоже мне подходил, потому что он интересовался духовной стороной медитации в противовес научной. Я благодарен судьбе за Чарльза и Хелен – я очень люблю их и многому у них научился. Чарли видел дыры на моих рубашках и отдавал мне свои, которые были стары для него, но для меня как новенькие. Они в каком-то смысле присматривали за мной.