Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Я не помню, откуда всплыло имя Ричарда Фарнсуорта, но он оказался точным попаданием. Он был рожден для роли Элвина Стрейта. В Ричарде была эта невинность, и именно это меня в нем привлекло. Элвин Стрейт похож на Джеймса Дина – только в возрасте – он бунтарь, который все делает по-своему, и Ричард такой же. У людей нет возраста, потому что «я», с которым мы себя отождествляем, вечно. Тело стареет, но оно остается неизменным.

Ричард снялся во многих фильмах, и каждый раз, когда я видел его, то думал о том, как же он мне нравился. Не знаю, почему он не был актером первой величины, но не исключаю, что ему этого и не хотелось. В каком-то плане он не считал себя актером, потому что его первой сценой были родео, но тем не менее, из него вышел превосходный Элвин Стрейт, и все мы были рады, когда он взялся за эту роль. Ричард не любит торговаться, он просто назвал вполне разумную ставку и больше об этом не говорил. Мы ударили по рукам, и все было обалденно, но в какой-то момент Ричард сказал, что у него не получится. Он не объяснил, почему, но, вероятно, это было связано со здоровьем – у Ричарда был рак. Мы ответили, что это ужасно – и для него, и для нас. Тогда я вспомнил о моем хорошем друге Джоне Херте. Он так хорош, что наверняка мог бы сыграть этого персонажа. Я поговорил с Джоном, и он сказал, что сыграет его.

Каждый год Ричард приезжал в Лос-Анджелес из Нью-Мехико и обедал со своим менеджером. Это была их традиция. И вот, после того, как он отказался от роли, они с менеджером встретились, и та сказала: «Ричард, ты здорово выглядишь» и он ответил: «И чувствую я себя тоже здорово». На это менеджер предложила: «Может быть, тебе стоит вернуться в “Простую историю”?». Ричард ответил: «Знаешь, я думаю, что мне стоит, я могу и я так и поступлю». Он позвонил, и мне пришлось отказать Джону, который все прекрасно понимал. Мы все были очень благодарны Ричарду за его возвращение – он прекрасно справился с ролью, всегда был бодрым и всегда оставался собой.

Когда съемки закончились, Ричарду было семьдесят восемь, а Фредди Фрэнсису – почти девяносто один, но они работали наравне со всеми и задавали ритм. Здоровье Фредди оставляло желать лучшего, и хотя он прожил еще восемь лет, «Простая история» осталась его последним фильмом. Ричарду вообще было опасно водить ту штуку. Она была не самым надежным средством передвижения, он сломал множество костей, но оставался все таким же упрямым и будто молодел, пока продолжалась работа. То, что делал Ричард, впечатляло до глубины души. Никто не знал, какую боль он испытывал на съемках – он никому об этом не рассказывал. Настоящий ковбой.

Я люблю Сисси и знаю ее очень долго. Джек познакомил нас, когда я снимал «Голову-ластик». Некоторое время она даже была моей свояченицей. Ее агентом был Рик Нисита, позже ставший и моим агентом тоже. Джек и Сисси финансово помогли мне с «Головой-ластиком», они моя семья. Я всегда хотел поработать с Сисси, и из нее получилась замечательная Роуз. Все актеры, кроме Сисси, Ричарда и Гарри Дина – местные, и они чувствовали, как люди в этих краях живут и разговаривают.

Фильм получился очень быстро. Мы начали снимать его поздним летом, и нам следовало работать быстро, потому что в той части страны холодало уже ранней осенью, а большая часть съемок велась на натуре. Поскольку мы путешествовали по тому же маршруту, что и Элвин Стрейт в жизни, имело смысл снимать все по порядку, что мы и делали.

Мой любимый момент «Простой истории» – концовка. Работа Ричарда и Гарри Дина неподражаема. Джек построил дом Лайла, прекрасный высокий дом посреди гор. И вот Ричард спускается к дому с тяжелым грузом трейлера за спиной, поворачивает к дому Лайла, и мотор глохнет. Ричард слезает и идет пешком. Свет очень красивый, солнце прямо над ним, он зовет Лайла, а спустя секунду солнце уже оказывается за горой. Еще несколько секунд и мы бы упустили это зрелище. Когда Ричард разговаривает с Лайлом, в его горле стоит ком. Это потрясающе. Гарри Дин и Ричард Фасуорт? Само воплощение слова «искренность».

Также мне нравится сцена в ванной, где Ричард беседует с Верлином [Уили Харкер] о Второй мировой войне. Эта сцена полностью отражает то, что внутри у Ричарда и Уили, и все, что я мог сделать – следить, чтобы было тихо, посадить их рядом и установить две камеры напротив, обе брали крупный план. Никаких репетиций не было, эту сцену мы сняли с первого дубля.

Все относительно. «Простая история» – мирный фильм, но в нем есть и жестокость. Когда газонокосилка Элвина едва не теряет управление, это представляет большую угрозу для Элвина. Но эта жестокость уравновешена – в фильме должно быть равновесие. Как только ты начинаешь путь, ты знакомишься с правилами, которые впредь обязан соблюдать, поскольку нельзя следовать двумя путями одновременно. Может, герои этой истории выглядят святыми, но мы видим лишь одну их грань, раскрывающуюся при определенных обстоятельствах, так что «Простая история» – вовсе не фильм о среднем Западе, как и Дороти Вэлленс – не собирательный образ всех женщин. Это кусочек чего-то. Один кусочек может отразить лишь часть правды, но не всю ее.