Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Когда кто-то не хочет что-то делать, это еще не конец света. Всегда можно придумать что-то еще, и мне это нравится. Нам пришлось переработать сценарий, чтобы в нем было меньше Кайла. В оригинальном сценарии было много актеров, но многое пришлось вырезать. Я сделал это не из-за продолжительности, потому что все это попросту не вписывалось в фильм. Так что кого-то вырезали, а кого-то добавили. Я понятия не имею, как к нам присоединился Дэвид Боуи, но я просто люблю его. Кажется, ему не нравился его акцент, вероятно, потому, что кто-то сделал об этом какое-то замечание. Всего один человек, всего одна ремарка – этого достаточно, чтобы что-то разрушить. Дэвид замечательно сыграл, просто отлично.

Красная комната – важная часть «Огонь, иди со мной», и я люблю это место. Прежде всего, там есть шторы, а я их обожаю. Вы шутите? Я люблю их, потому что они красивы сами по себе, но также потому, что они что-то скрывают. За занавеской что-то есть, и вы не знаете, хорошо это или плохо. Заполненное пространство? Нет ничего лучше красиво заполненного пространства. Без архитектуры все просто открыто, но с ней становится возможным создавать пространство, делать его красивым или же таким отвратительным, что в нем невозможно находиться. Махариши рассказывал о такой вещи, как Стхапатья Веда – искусстве построить дом, который поможет улучшить жизнь. Говорят, что душа строит тело, а тело строит дом, и подобно тому, как тело устроено определенным образом, то же самое справедливо и для дома. То, как люди живут сейчас, в корне неверно. Дверь, выходящая на юг, – наихудшее направление. Лучше всего восток, но можно и на север – у Розового дома есть северная дверь – но все остальное не несет пользы для человека. Расположение дома – это первое. Чтобы все правила были соблюдены, кухня, место для медитации, спальня, ванная – все должно быть расположено определенным образом в определенной пропорции.

Прежде чем я отправился снимать «Твин Пикс: Сквозь Огонь», мы с Анджело записывали песню под названием «A Real Indication», которая в конечном итоге использовалась в фильме. Мы работали с неподражаемым басистом Грэди Тейтом, а Анджело играл на клавишных, и у них вышел отличный трек. Я написал слова, которые мне очень нравились, и я сказал: «Анджело, я не знаю, кто это сделает, но это надо спеть», и он сказал: «Дэвид, я спою». Анджело иногда поет, когда играет, и это заставляет меня съеживаться, но я сказал: «Ладно, попробуй». Итак, Анджело входит в кабину, вроде как подпрыгивает там, [инженер] Арти [Полхем] нажимает кнопку, и шоу начинается. У него так прекрасно вышло! Я чуть со смеху не умер; возникло такое ощущение, что в моем животе была лампочка, которая внезапно сломалась. Это была грыжа. Анджело довел меня до грыжи. Мне было очень больно, но я не знал, что это, поэтому мы отправились в Вашингтон, чтобы снимать. Боль усилилась до такой степени, что ко мне привели женщину-врача неземной красоты, она осмотрела меня и сказала: «У вас грыжа». Я сказал: «Мне надо снимать фильм», а она ответила: «Это можно, но вам надо прооперироваться, когда вы закончите». Мне приходилось почти все время сидеть во время съемок.

Так или иначе. «Твин Пикс» был окончен, а «Твин Пикс: Сквозь Огонь» провалился в Каннах. Какое же это было ужасное, напряженное время, и я действительно заболел. Когда вы опускаетесь, люди любят пинать вас. Но могло быть и хуже. Как я уже сказал, в случае с «Дюной» я умер дважды, потому что не верил в работу, которую делал. После «Твин Пикс: Сквозь Огонь» я умер только один раз, так что это было не так уж плохо. Вам не нравится фильм? Хорошо. А мне нравится, и ты не можешь меня задеть. Ну, разве что немного обидеть, но фильм мне от этого не разонравится. Рэй, Грейс, Шерил-Палмеры фантастичны, и я люблю их мир.

Я быстро оправился после неудачи «Твин Пикс: Сквозь Огонь» и приступил к работе. Необязательно быть выносливым. Главное – это получать идеи, в которые можно влюбиться, так что я просто оставался дома и работал. Мне никогда не нравилось выходить за пределы дома, но теперь мне это не нравится по-настоящему.

Поездка на озеро Мендота стала чем-то новым, и мне нравилось быть там. У Мэри шесть братьев и сестер, и ее семья великолепна. Жители Среднего Запада вообще очень добры. Там нет притворства, они очень дружелюбны. Я купил двухэтажный дом у озера, что было очень неплохо, затем сделал план третьего этажа и достроил его. Затем Джонни У. привез «Маленького Индейца» из Лонг-Айленда. Джонни не был у меня на окладе, но он работал почти над тем, чем я тогда занимался, и даже раздобыл для меня лодку. Летом было восхитительно на ней кататься. Я мог рисовать в подвале, а также работал со студией «Tandem Press» в Мэдисоне, делая монопринты с Паулой Панченко, которая управляет этим местом. У них была машина для сдавливания и бумага толщиной в полсантиметра. Эта бумага изготовлялась летом вручнаю, и это было прекрасно.