Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

— Ведь вот, барин, вы, конечно, не поверите, что так было со мной в жизни, — говорил он, — а в сущности это истина, и да простит мне Господь, что я согрешил на старости лет!.. А ведь до того дошло, что я лишился было всего и сам себе не имел воли — хоть топиться в пору! Вот ноет душа да и шабаш!.. Вижу — плохо, сам пойду по миру! Ну, а как сделали «отсушку», так, поверите ли, как рукой сняло!.. Тут я и поправился, о чем и благодарю Господа!..

В случае же мести «прекрасный пол» прибегает к особому приему, схожему с тем, который употребляют индийцы в случае ревности — или «изводят» счастливую соперницу нередко самыми варварскими, вопиющими способами, но о них говорить не станем, будет и этого…

Случается, что во время вечорки, а чаще ранее, делаются прохвостами разные даже и непозволительные штуки. Так, например, келейно посыпается пол мелко истолченным сухим табаком или «чемеркой», вследствие чего при танцах поднимается едкая пыль и все начинают чихать, кашлять и выбегать на улицу. За такую проделку, если узнают виновника, его подвергают всеобщему презрению и заставляют в присутствии всех вымести хорошенько избу мокрым веником.

Но интереснее всего бывает тот момент, когда изощряющийся весельчак начнет снимать нагар со свечки и, как бы невзначай, нарочно ее потушит. Тут, после взрыва хохота, обыкновенно наступает таинственная тишина, в которой слышен только легкий шелест платья, тихий шепот и вдруг, среди этой тишины, раздается где-нибудь неловко сдержанный поцелуй!.. Тут снова является неудержимый взрыв хохота, а затем шептанье и хихиканье слышатся уже повсюду, даже с полатей и печки, где обыкновенно сидят и лежат ребятишки!.. А хитрый весельчак нарочно медлит и, чиркая спичку, точно не может зажечь свечку!

Но иной раз он делает это совсем иначе: приготовившись и потушив свечку, он в ту же секунду зажигает спичку и, осветив ею собрание, ловит какой-нибудь нескромный прием или горячий поцелуй, так сказать, на месте преступления!..

— Ну, Сенька! Ты зачем лижешь Пашутку? Она и так еще не обсохла с мороза! — говорит шутливо весельчак, и новый взрыв хохота покрывает общее смущение, а попавшимся голубкам дает возможность поправиться.

Вечорка кончается обыкновенно поздно, даже ночью, и все бывшие на ней уходят вместе с шумными разговорами, смехом и песнями, затем уже разбиваются партиями и расходятся по улицам. Бывало, живя в руднике (селении), всегда слышишь, когда возвращаются с вечорки, а многие бойкие девушки, словно в отместку, что не был с ними на вечорке, проходя мимо квартиры, еще нарочно запоют новую любимую песню:

Либо другую, более сердечную как по словам, так и по мотиву:

Поют, поют — да еще и постучат нарочно, плутовки, в окошко!.. Дескать, слышишь ли ты, засоня, что мы проходим мимо и поем твою любимую песенку?.. Да, все это было, давно уже было!.. Теперь другой ветерок подувает и старому хрену не до вечорок — свои дочки большие!..

И чтоб забыть это веселое прошлое, которое так тепло отзывается еще за пазухой и так крепко сидит в памяти, я расскажу лучше о довольно курьезной переправе через речку во время моей подъездной охоты.

Была уже осень во второй половине, и свежий снежок покрывал тонким слоем еще не застывшую землю; погода стояла теплая и на санях ездить было нельзя, почему приходилось волей-неволей путешествовать на тележке. На охоту мне хотелось попасть за речку Каменку, протекающую в нескольких верстах от Сузунского завода, где, говорили, живет много тетерь. Ехать на большой мост мне было не по дороге, да и далеко, так что вопрос состоял в том, как попасть прямо.

— А вот спустимся маленько пониже, там есть другой мостик, вот по нем и переедем, — сказал мне утвердительно Архипыч.

— А разве брода тут нету? — спросил я.

— Нету, нету, барин. Речка-то ведь крутоберега и на тележке не попасть, а до мостика с полуверсты, более не будет.

— Ну, хорошо, — давай, Архипыч, поедем на мостик.

Он заворотил лошадей, и мы живо доехали до переправы, но уж никак не мостика, потому что поперек речки лежали с берега на берег две больших лесины — и только!

— Где же тут мост? — спросил я невольно.

— А вот этот и есть, тут и сено возят на телегах.

Архипыч стал выпрягать лошадей, а я все еще смотрел на перекинутые бревна и не догадывался, в чем дело, но не хотел сознаться и молчал. А вышло так, что ларчик открывался просто и доказывал народную мудрость. Архипыч по протоптанной дорожке спустил лошадей к речке, переехал верхом на ту сторону и уже по бревну воротился ко мне. Затем он подвез тележку к мостику и закатил колесами так, что они пришлись как раз между бревнами, а на них накатились только одни длинные ступицы. Далее штука простая: Архипыч связал оглобли чересседельником, прицепил к ним постромку, перешел опять по бревну на ту сторону и потянул за веревку, а я, идя сзади тележки, по бревну же, пихал ее в задинку — и тележка отлично перекатилась на ступицах по параллельно положенным бревнам, как по рельсам.