Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Тем наша охота и кончилась. Одно время немного покрапал дождик и, только постращав нас вымочить, прошел где-то боком, но зловещие тучи показались повсюду и обещали что-то серьезное.

Всех нас удивил присутствовавший на облаве мальчик лет 10 или 12, который все время ходил с народом, кричал за двоих и весело помахивал своей крохотной рогатиной, то есть небольшим ножиком, приделанным к тоненькой березовой палке.

Его спросили, как он сюда попал.

— За тятьку пришел, он чем-то болеет.

— А кто же тебе сделал это копье?

— Сам изладил.

— Ну, а если б на тебя налетел медведь, что бы ты сделал такой плюгавой обороной?

— Как что? — обидевшись, ответил мальчуган. — Я бы, брат, так саданул его в бок, что небось не ушел бы живым.

— Что ты, мальчуган! Ведь это не кошка, знаешь, какой он большой и страшный?

— А я его видел, когда был с ребятами на облаве, — ничего не страшный, ведмедь как ведмедь.

К сожалению, я где-то затерял записочку, где были занесены имена и фамилии этих храбрецов, как мальчика, так и того крестьянина, который долбанул медведя кистенем и получил за это от него царапину, но снова отправился с нами на облаву и был, кажется, избран кем-то в телохранители.

— Вот и сравните этого мальчугана с нашим милейшим изобретателем колючей клетки! — сказал я исправнику на обратном пути к Барнаулу.

— А знаете что? Ведь я вот сижу и об этом же думаю. Что из него выйдет, когда он вырастет? Вот будет настоящий зверовщик! Я ему дал за его удаль сорок копеек.

— Я тоже, мы точно сговорились.

— Зато насмешил же нас всех Генрих Мартыныч! Вот бы полюбоваться, как бы он сидел, словно щегол, в этой забавной клетке! Можно бы деньги заплатить за одну поглядку, особенно если посадить его в форменной треуголке!

— А вы видели, как лукаво улыбались мужички над его боронами?

— Как не видать! Поэтому я и погрозил им пальцем, чтобы они чего-нибудь не ляпнули по его адресу.

— А знаете ли, Андрей Андреевич, кого мне напомнил этот храбрый мальчуган? Покойного Эпиктета Павловича Оларовского, которого я уже не застал на Алтае, но слышал о нем немало.

— Слышал и я, только не знаю, что вы хотите сказать?

— А то, что этот оригинальный человек ехал однажды по тайге и встретил на тропинке медведя. Все бывшие с ним испугались и закричали, а он, долго не думая, дал шенкеля коню и мигом полетел на зверя с нагайкой.

— Ну и что же? Я этого не слыхал.

— А ничего! Медведь, видя такой смелый натиск, не выдержал, пошел наутек и, как говорят, Оларовский на бегу успел отпустить ему несколько мантов.

— Ну нет, я что-то этому не верю; поди-ка нарочно кто-нибудь сплел для красного словца.

— Верьте, не верьте, а это знают многие на Алтае. А вот тут, в бывшем местном батальоне, был какой-то офицер Федоров, страшный силач, так он, наткнувшись в тайге на медведицу, одной дубиной сначала отбил у нее медвежаток, а потом порешил и ее.

— Это я от кого-то слыхал, только не про него, а про какого-то силача Пазникова, который, по словам Айдарова, протыкал большим пальцем воловьи кожи и говорил, что они не годны для приема в казну, потому что его не «помазал» подрядчик.

Слышал и я про Пазникова много подобных анекдотов…

Но тут мы приехали к станции и разговор прекратился.

Нам живо запрягли лошадей, и мы покатили дальше.

— А знаете что, — не махнем ли мы вместо Барнаула к Платонову на мельницу? Там всегда гостям рады, поиграем в картишки и отлично проведем время.

— А потом ночью тащиться на перевоз?

— Зачем? Мы там и ночуем, а то видите, что-то грозой пахнет.

— Пожалуй, поедемте. Я люблю этот дом и с удовольствием побываю с вами, Платоновы — такие милые гостеприимные люди.

Исправник приказал ямщику ехать на мельницу, и мы прикатили туда еще далеко засветло. Милейшие хозяева были очень рады, расспросили нас про охоту и вместе с нами вдоволь нахохотались курьезной выдумке Генриха Мартыновича. Потом туда же явился и сам виновник нашего смеха, составился вистик, и мы отлично провели вечер; но вскоре разыгралась страшная гроза, и наш милейший хозяин куда-то скрылся: он сильно боится грозы и, несмотря на свою могучую натуру, нервно болеет при первом появлении молнии.

6 июля, после завтрака, мы от души поблагодарили милейших хозяев и, несмотря на перемежающийся дождь, отправились восвояси.