Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

— Нет, не видали. Да, должно полагать, мимо полыхнул. Тут такая суета была, что не приведи Бог!.. Друг друга мяли и все затоптали. Вестимо, народ — кто во что горазд, галдят, суетятся, а толку нет.

— Ну, а мужик, которого поцарапал, живой?

— Живой, живой! Ничего не доспелось, — так маленько со лбу погладил.

В это время приехали Бе-ты, а потому пошли новые расспросы, разговоры, суждения, предположения и проч.

Мы напились чаю и, выйдя из душной избы, увидали на дворе громадные ножи, насаженные на длинные и здоровые черенки. Оказалось, что это якобы рогатины, откованные вчера на Платоновской крупчатной мельнице по просьбе Генриха Мартыновича. Их было штук пять или шесть, и все они были до того велики и тяжелы, что мы тут же порешили хоть наполовину обрезать у них чуть-чуть не оглобельные рукоятки, но Бе-т не соглашался и говорил, что он сделал их для того, чтобы огородиться ими вокруг себя на номере, и тогда, если медведь полезет на него, то наткнется на эти рогатины сам!..

Нельзя было не посмеяться над такой фантазией, и все мы едва убедили его в том, что медведь сам не заколется и что лучше их обрезать и раздать предполагаемым у каждого номера ассистентам.

Так и сделали. Вечером некоторые охотники ушли за деревню и стали снова пристреливать ружья. Выстрелы раздавались по окрестности и ужасно сердили исправника, потому что они могли напугать зверя, если он близко.

Мы сейчас же послали за охотниками и попросили их на квартиру. Но вот Генрих Мартынович усмотрел, что все военные охотники подвыпили и потому на них надежда будет плохая. Мы приняли меры и тут, а вечером, после долгой беседы, закусили и улеглись спать.

Рано утром, по распоряжению исправника, все облавщики должны были собраться к станционному дому, а старшина должен был нанять лошадей с тележками, чтобы везти охотников к назначенным местам облавы.

Почти с полуночи соскочил со своего места Генрих Мартынович и все время о чем-то хлопотал и суетился.

Но вот, наконец, и желанное утро. Самовар уже пыхтел и кипел на столе, а хозяюшка то и дело бегала в двери и таскала из другой избы разные печенья для закуски. Народу собралось около станции видимо-невидимо. Он запрудил всю улицу и торчал на всех заборах. Среди них был и поглаженный медведем мужик с тем же кистенем в руках и грязной повязкой на голове.

Словом, все оказалось в исправности, и запряженные в тележки лошади стояли уже на дворе, а около них лежало пять полевых борон, сложенных в кучу. Так как вчера вечером их не было, мы невольно обратили на них внимание.

— Для чего это тут бороны? Они только мешают, — сказал исправник.

— А это господин Бе-т приказали изладить, — ответил, улыбаясь, хозяин станции.

Не понимая, в чем дело, но все-таки догадываясь о их назначении, мы тоже улыбнулись и спросили Генриха Мартыновича.

— Для чего понадобились вам бороны?

— Как для чего? Я повезу их с собой на номер, велю четыре из них поставить на ребро зубьями наружу, залезу между ними, а пятой, тоже зубьями кверху, велю себя накрыть. Потом бороны свяжут по концам, и мне будет безопасно, я могу стрелять в любую дыру, — и поверьте, тут уж никакой медведь меня не достанет.

Мы невольно расхохотались и опять едва убедили медвежьего охотника, что это просто смешно, и возить с собой бороны, да устраивать их на каждой облаве невозможно, что с нами будут у каждого номера надежные люди, по два человека, а ему дадут хоть десять, если он боится, так что опасаться тут нечего, а его пресловутую клетку медведь может приподнять, опрокинуть и расчесать остроумного изобретателя.

Кое-как уладивши и это курьезное дело, мы пригласили желающих из крестьян быть нашими ассистентами или лучше сказать телохранителями и, заполучив их по выбору из многих, изъявивших свои услуги, мы, наконец, отправились на охоту. Вся облава весело двинулась за нами и по приказу исправника шла тихо и не галдела.

Надо заметить, что вся окрестность около деревни Овчинниковой на несколько верст поросла большими кустами и деревьями, но все-таки не изображала из себя тайги или черни, повсюду были пробитые дорожки, так что ездить было удобно.

Сделали мы пять или шесть шумных облав, но медведя не выгнали; он куда-то действительно исчез и только в одном месте народ сильно закричал и заухал, все подумали, что облава наткнулась на зверя, и каждый изготовился по-своему его встретить. Но вместо медведя выскочила на поляну черная коровенка, которая, задрав хвост, как сумасшедшая, пронеслась мимо.