Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

Обладательница шикарных ног встаёт и уходит, я же продолжаю лежать на полу. Чья–то голова заслоняет проектор, отбрасывая на экран огромную тень. Знакомое лицо. Ха, так и есть! Я знаю его.

— Эй, как дела, Джонни–малыш?

Ярко освещённое, чисто выбритое лицо. Джон Леннон, в тонкую полоску костюм, наклоняется, выходя из луча света, пересекает комнату и уходит вслед за той блондинкой.

Снежно–ледяная с огромной грудью блондинка в сетчатых чулках и на высоченных шпильках направляется прямо ко мне.

— О, наконец–то, вы пришли, — широко улыбаясь, произнесла она, ни малейшего намёка, просто одобрение. — Сегодня мой день рождения. Куча подарков, там, в спальне, не хотите взглянуть?

— Ах, конечно, ваш день рождения, — более глупейшего ничего не мог сказать я.

— Так идёмте же, покажу вам всё.

Я присел на кровать. Она прямо передо мной.

— Нравится? — произнесла она, проводя рукой по своей ноге в чулке в крупную сетку.

Пока она говорила, я понемногу начал раздеваться. Никаких подарков я по–прежнему не видел. Если не считать небольшого белого хлыстика. Он щёлкнул, оказавшись в её руке.

— Вы не против чего–нибудь ещё? — произнесла она, а в глазах безумные искорки.

Я не вполне уверен, что значит «чего–нибудь ещё». Я видел в одной книге, которую проездом купил в Амстердаме, какие–то странные картинки, но у меня и мысли не было к чему это могло привести.

— Встаньте, — просто произносит она.

Не думая ни о чём, встаю.

— Повернитесь.

Не знаю, но что–то в её голосе заставляет меня повиноваться.

— Ну а теперь, это «что–нибудь ещё».

Свист. Ужасно больно. Взвыв, прыгаю чуть ли не через всю комнату.

— О–у–у-у.

Как загипнотизированный возвращаюсь к ней. Прыжок, выхватываю из её рук хлыст и грубо загоняю её в угол комнаты. Вот что, оказывается, ей нравится.

Какая–то азиатка рядом с блондинкой, как две капли похожей на Патти Харрисон. Наклонились, сверкая голыми задницами. Предлагаю им вдохнуть амилнитратаю. Благодарят. Затем пошли в ход яйца, нашлись для каждой. Обе вскричали от неожиданности, но затем стоны удовольствия от движения моих колен. Дверь холодильника открыта, отбрасывая свой мертвенный свет на этот причудливый дует. За нами в полутени в дверях появляется Джонни в своих очках еле держащихся на само кончике его носа.

— О, продолжайте, не буду вам мешать, Эггмен. Занимайтесь дальше. Я уже это проходил, очень мило. Но я всё. Увидимся.

Корабли уходят с утренним приливом.

*

Жилище Брайана Эпштайна в Белгравии стало рок–н–ролльной меккой. Теперь трудно понять, чтобы человек в таком шатком положении сделал бы своё прибежище домом с открытыми для всех дверьми, но ему мы могли позвонить в любое время суток, и он всегда был рад приютить нас. По всем признакам он был человеком очень болезненным, но когда его мальчики счастливы и собирался всякий народ, чтобы провести хорошо время (за его счёт), боль проходила. Эппи — первый в моей жизни человек настолько богат, насколько одинок. В продюсерстве он нашёл смысл своей жизни и был бы очень милым парнем, если бы не впадал в гомосексуальное слабоумие в те моменты, когда его одолевала депрессия. Тем не менее, Эппи сделал вклад в рок–музыку в виде некоей пипетки с магическим снадобьем импортируемым из Швейцарии. Эти крошечные ёмкости, говорю с уверенностью, послужили, по крайней мере, частично, созданию новой психоделической волны в жизни Битлз, которая привела к появлению их монументальной пластинки «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера».

Он оказался замечательным собеседником, нам было интересно всё, о чём он говорил, особенно мы расспрашивали его о том, как принимала Америка его ребят. Брайан был в восторге от театра Аполло, но очень сожалел, что из–за своей всемирной известности те не могли посетить эту цитадель чёрной музыки, и сразу же загорелся идеей создать в Лондоне ему аналог.

«Какая великолепная, замечательная идея», — подумал я тогда.

Театр Савилль на авеню Шафтсберри должен был стать его лондонским Аполло. Первым делом Эппи подумал о лицензии на продажу спиртных напитков и решил ангажировать на открытие Малыша Ричарда.

— Не против, принять участие в шоу? — спросил он меня. — Ну же, Эрик, отличная образовалась бы схема, ты просто обязан согласиться.

«Какая честь», — подумал я что–то в этом роде.

Вот и торжественное открытие. На афише имя Малыша Ричарда крупными буквами.

— Дамы и господа, хочу представить вам ведущего этого вечера, Эрика Бёрдона из группы Animals!