Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

Так мы и просидели там, кляня бедного Дика за его расизм и всю эту чёртову американскую систему заодно, пока Сонни шнырял по той части города, где жили его чёрные братья, и, познакомившись с парой чёрных сестричек, не вернулся в свой гостиничный флигель, не в состоянии вымолвить ни слова и уставший как собака. По всему было видно, что он давно так хорошо не проводил время.

За нашей загрузкой в аэропорту наблюдали из–за своих солнцезащитных очков трое копов. В помощи моей Сонни особо не нуждался, и я пожал ему руку. Все остальные были на позднем завтраке в ресторане аэропорта.

Как только был погружен последний усилитель, один из копов крикнул в нашу сторону:

— Слышь, эй, не забудьте вернуться и встретиться снова с нами!

Я обернулся и улыбнулся, сказав только:

— Благодарю за всё, дружище.

Сонни отреагировал по–своему, он помахал им рукой и тоже произнёс:

— Спасибо, друг.

Один из них крикнул в ответ:

— Нет, только не ты, ты, мать твою, чёрная задница. Тебе бы лучше оставаться в своём Нью—Йорке, где у тебя, как ты знаешь, много оставлено приятного на свою задницу!

Мы улетали с чувством облегчения. Впереди был Новый Орлеан, страна наших снов и бдений, следующий наш пункт в путешествии по Югу.

В день прилёта с неба лились потоки воды. Это было время муссонов: жарко, липко, бесконечный дождь. В лимузинах отвезли нас из аэропорта прямо в гостиницу. Расположенная во французском квартале Мартиника, наша гостиница, была великолепна. Ещё очень рано. Но нас ожидало не менее дюжины интервью, за которыми и прошло всё утро. Я надеялся, что у меня будет возможность посмотреть город; об этом я мечтал с самого детства. Я сгорал от нетерпения, ведь то немногое, что нам удалось увидеть, въезжая в город, снесло мне голову. Всё это я уже видел в книгах по истории джаза.

Песня Боба Дилана «Дом восходящего солнца» явно ассоциировалась с Новым Орлеаном, и нашу версию мы посвятили ему. Везде нас очень тепло принимали и радиоведущие, и журналисты, и промоутеры звукозаписывающих компаний, все кого мы встречали. В конце последнего радиоинтервью за тот день, ведущий спросил меня непосредственно в прямом эфире:

— Знаете, сэр, здесь в Новом Орлеане есть один дом, все его зовут «Домом восходящего солнца». Скажите нам, вы хотели бы взглянуть на этот роковой дом, ну, скажем, сегодня вечером?

— Я всегда искал его, — был мой ответ.

Он рассмеялся и хлопнул меня по плечу.

— Рад услышать это от вас — добро пожаловать в Новый Орлеан. А вам, мои дорогие слушатели, хорошего сегодня вечером концерта. Надеюсь, стадион вместит всех желающих.

Для нашего выступления устроители выбрали стадион. Сцену построили прямо на футбольном поле, оставшуюся половину отдали публике. Отличная, вполне адекватная, дикая толпа и мы, на двух лимузинах въезжаем прямо на траву под лучом прожектора, вырывающего нас из полутьмы, и двигаемся в сторону сцены. Толпа выла, как стая диких зверей. Наша первая вещь Baby Let Me Take You Home вызвала настоящий фурор. Хилтон, играя своё соло, дико тряс своими длинными волосами прямо в свете рампы, чем ввёл в исступление девчонок, вдобавок прыгая туда–сюда и носясь по сцене.

А когда зазвучали вступительные аккорды «Дома восходящего солнца» все повскакивали со своих мест. Полное безумие. Замечательный концерт. Удивительная публика. На бис исполнили версию Talking About You, и нам показалось, что всех мы отправили на Луну.

Я не мог дождаться, чтобы побродить по улицам. Концерт кончился рано, и мы все были в предвкушении свободного вечера.

Вернувшись в Мартинику, я подошёл к окну. Обвёл взглядом расстилающийся передо мной город, выбирая в какую же сторону мне пойти, и сделал глубокий вдох, наполнив лёгкие ароматами Нового Орлеана. Однажды я поклялся себе, что проведу здесь, может быть, месяцев шесть, может быть, год. Невыполнимое желание, но в один из тех дней я дал себе клятву и выполню её. Я снова и снова обещал себе… ах, этот Новый Орлеан — город, являющийся мне во снах.

Позвонил Хилтон и попросил зайти к нему. Я спустился на этаж ниже и постучал к нему в номер. Щёлкнув щеколдой и звякнув цепочкой, он распахнул дверь, высунул голову, посмотрел вправо, влево и широко улыбнулся.

— Заходи, дружище, — произнёс он, настойчиво добавив, — скорее!

И захлопнул за мной дверь.

Я был заинтригован. На телевизоре увидел два кубика сахара с явными следами LSD. Заправившись кислотой, мы приготовились пережить психоделическую ночь в Новом Орлеане и примерно без четверти одиннадцать пошли искать Бурбон–стрит.