Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

Одним из таких вечеров мне поручили сопровождать Нину Симон.

Она хмуро посмотрела на меня:

— И, Эрик, это что, шутка? Ты же собирался мне и моим друзьям показать Лондон, так?

Но попав во Фламинго, согласилась, что, будучи проездом, она смогла всё же совершить увлекательное путешествие. Самые сливки лондонского общества собрались в этой берлоге посмотреть лучшие британские ритм–и–блюзовые коллективы. Там же видел пару вечеров Джорджа Харрисона, укрывавшегося от битломании и утоляющего ностальгический голод по временам Гамбурга. И в конце всех этих «Ночных бдений» невероятное ощущение всплывало из темноты этого клуба. Ночь на воскресенье проходила, снаружи светало, веяло утренним холодом, свежий ветер гонял мусор по улицам Сохо. Я шёл в первый же газетный киоск, брал свежий номер, заходил в индийский ресторанчик, шёл домой, забирался в постель и спал всё воскресенье. Вот такие выходные во Фламинго.

Теперь у меня не было никаких сомнений. Музыкальные коллективы хлынули в Лондон, и я ими был совершенно очарован. И хотя я по–прежнему питал глубокие чувства к мисс Колкер, я сделал выбор. Я предпочёл жизнь скитальца.

Мы накрепко осели в Лондоне, он для нас стал родным домом. А Ньюкасл? Не более как местом для нанесения визитов, когда, конечно, у нас выдавалось свободное время. Ронан О'Рейли сошёл со сцены, уступив Майку Джеффери место импресарио Animals, разрулившему дела так, что с группой был заключён контракт со звукозаписывающей компанией. Синий наш Коммер вдоль и поперёк исколесил Объединённое Королевство с Таппи Райтом, нашим штурманом. Некоторые концерты проходили легко и нас тепло встречали. На некоторых, публика разделялась, женская половина нас боготворила, обожала, мужская — ненавидела, встречала лютой завистью, а некоторые выступления были похожи на Мерипорт в Камберленде. Вы, должно быть, спросите, что мы можем понять за минуту, как появляемся в дверях? А вот что:

Несколько банд тэдов — кожаные куртки, синие джинсы — расположились в углах по всему залу. Таппи устанавливает с помощью местных ребят наше оборудование. Выглянул из–за занавески — сизые облака дыма плавают по всему залу. Всё пространство забито сумасшедшими участниками субботней гулянки. Один из местных, помогающих нам с аппаратурой, замечает:

— Как–то сегодня слишком тихо, даже непривычно, знаешь.

— Я так не считаю, дружище, смотри, какую толпу мы собрали, — долетают до меня слова Таппи.

— Да, согласен, но всё же сегодня на удивление тихо здесь.

Как оказалось, парень знал, что говорил.

Как только заиграли, мы это поняли. Это место, Мерипорт — да они туда не танцевать приходят! Подраться, побузить — вот чего они там ищут. Конкурирующие банды, все со своими девочками, набрасываются друг на друга. И завертелось, закрутилось. Великолепное месиво. Но нас — ни–ни, не трогают. Мы играем, они — дерутся. Думаю, так было и со всеми остальными группами, которые выступали здесь. Мы наращиваем темп — они становятся всё яростнее, а когда мы доходим до кульминации нашего выступления, номера братьев Айсли, Shout, в котором темп ускоряется как с крутой горки, а в аккордах меняется ключ, всех будто выворачивает наизнанку, даже пожарный топор исчезает со стены. Кто–то им уже машет прямо перед сценой, ввязываясь в самую гущу дерущихся. В крови весь пол, а мы? Мы принимаем всё как должное и продолжаем играть, аккомпанируя этим безумцам.

Но были и другие города, как Лидс, например. Там нам никак не удавалось навести мосты. Помню, стоим мы на сцене, а из толпы выкрики:

— Убирайтесь, откуда пришли, вы, паршивые джорди!

Наконец, не выдержав, я соскакиваю с микрофоном в руках со сцены и, уверенный в своей правоте, кричу прямо в микрофон:

— Сами пошли вон, вонючие задницы! Если ищите проблем, мы ждём вас за кулисами.

— Ну так, мы готовы, джорди–свиньи!

Нас окружает вопящая толпа, и нам ничего не остаётся, как уносить поскорее ноги, пока ещё целы. Успокоиться после такого приёма не могло быть и речи, нас всех трясло, как если бы только что попали в ад. А тем временем плотным кольцом всё увеличивающаяся толпа разъярённых тэдов оттесняет нас к нашему мини-Коммеру.

Нутром чувствуем, что не миновать нам «танцев». Час, самый высокий из нас, вспомнив один из приёмчиков того Турка из ньюкаслского А-Гоу—Гоу, подзывает пальцем одного из самых отвратительных тэдов.

— Э, простите, не уделите ли вы мне минутку вашего драгоценного внимания?