Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

Но однажды произошла с Маримбой одна странная вещь. Клуб был открыт уже примерно с год и набрал лучшую репутацию, чем Downbeat, и полиция туда редко заглядывала, думаю, возможно, из–за отсутствия латиносов, да и дохода он не приносил, пока не стали приглашать звёзд, как у Ронни Скотта. Однажды, одним зимним неприветливым днём, в воскресенье после полудня я торчал в «Виноградной лозе», пропуская стаканчик–другой с приятелями. Когда отзвучал последний удар колокола я решил пройтись по центру подышать воздухом.

Ноги меня вынесли к переулку, который вёл к Маримбе. Вдруг, навстречу мне из–за угла выбегает органист Майк Карр с лицом пепельно–белым.

— Эрик, Эрик, ты не поверишь, — задыхаясь от быстрого бега скороговоркой тарахтит он, — Маримба горит, и мои чёртовы инструменты вместе с ней. Наша ударная установка, мой виброфон, всё. Всё охвачено пламенем!

Я побежал к Маримбе. Верно. С подвала валил дым.

Клуб поглотил огонь. Спустя минуту на переулке было уже не пройти, пожарные кареты, лошади, шланги, помпы. Старались спасти клуб от полного разрушения. Приехал Майк. Видно было, что его подняли прямо с постели. Он качал головой и поглядывал сквозь свои тёмные очки, как горит его клуб.

Провели расследование причины пожара, и в газетах написали, что виновником оказалась плохая электрическая проводка в подвальном этаже. Я прочитал эту заметку отцу. Он смотрел телевизор, но встал, выключил его и сказал:

— Слушай, вот что я сейчас тебе скажу, этот парень, владелец того места, Майк Джеффери, это его рук дело. Это я тебе говорю. Я знаю, потому что я сам прокладывал кабели, и мои провода не могут стать причиной пожара. Когда я что–то делаю, я всегда делаю это качественно. Попомни мои слова, здесь попахивает тухлой рыбой.

Я посчитал тогда, что отец слишком уж засолил. Тем не менее, несколькими месяцами позднее Майк получил значительную сумму от страховой компании, которой покрыл расходы на открытие нового своего детища — Club A Go—Go. Странно, но он попытался завязать дружбу со мной и, отклонив предложения профессиональных дизайнеров, предложил мне оформить клуб на моё усмотрение. Конечно я согласился, ведь нашей же группе предстояло там выступать!

Он взглянул на меня из–за своих тёмных очков и, поправив их на переносице, произнёс:

— Ну, я не знаю. Посмотрим. Но сначала помоги мне привести клуб в божеский вид. Я намереваюсь получить с него много денег. Можешь делать всё, что захочешь. Начинай рисовать эскизы прямо сегодня. Обсудим их, и я выскажу своё мнение.

Вот так это и было. Так мне предложили первую работу по моей специальности. А когда я закопался в чертежах мне на помощь пришли Винстон Скотт и Филип Пейн. Мне одному было бы никогда не справиться. И пока мы корпели над бумагами в городе произошло важное событие. Приехали Битлы. Они играли в Сити—Холле. Я специально сделал крюк, чтобы посмотреть что за концерт. Никто до них так ещё не всколыхнул национальное сознание. Я не верил своим глазам. Очередь по трое дважды обернула здание. Я чувствовал, что должно произойти нечто действительно большое. Музыку я обожал, многие группы подхватили их идею.

Казалось, мы навечно зароемся в ворохе чертежей, смет и бумаг, плотницкие, малярные, мебельные работы, но всё же открытие нового клуба на радость всем нам состоялось. Он находился в одном перелёте по Перси–стрит. Я был вполне доволен проведённой дизайнерской работой. Два просторных помещения, один концертный зал с буфетом и помещения для администрации. Триста мест для слушателей, сцена, танцпол. Другая половина клуба предназначалась для юных посетителей с лёгкими напитками и большим танцполом, способным вместить до полутысячи танцующих.

По субботам он заполнялся полностью. Молодёжь обычно танцевала до полуночи. В другом помещении, для более старшего населения, алкоголь ограничивался только установленными в клубе правилами. Майк выписывал только лучших исполнителей, таких как Джон Ли Хукер, Сонни Бой Вильямсон, Грэм Бонд, Yardbirds и Камни. Нам тоже удавалось выступить там в выходные, затем сразу гнали через весь город в Downbeat и играли уже там до ночи.

Хотя у нас уже было достаточно много своих поклонников из местной молодёжи, мы с удовольствием оставались послушать и других исполнителей, выступающих в этом клубе, особенно старались не пропустить Джона Ли Хукера или Сонни Бой Вильямсона. Во время одного из таких вечеров в клубе играл Грэм Бонд. Видимо, мы ему запомнились, так как по возвращении в Лондон он рассказал о нас Ронану О'Рейлли, парню, который работал в тот самый момент над проектом создания Радио Каролина. Рассказал, что видел в Ньюкасле одну местную великолепную группу и что не плохо бы было её пригласить выступить и вообще взять под свою опёку. Ронан появился в Ньюкасле вместе с Джорджо Гомельски, импресарио Yardbirds. Ронан взял на себя все расходы об отправке нас Лондон и нашем там пребывании, и мы провели несколько концертов совместно с Yardbirds. Именно там, во время нашего первого появления в Лондоне, в одном из пабов и родилось название нашей группы «Животные» в пику известной местной банде «Животноводы». Выступил Боров и сказал, что мы хотим представить на суд слушателей свою собственную музыку, полной свободы, немного приправленной анархией и много–много дикой природы и хорошего настроения. Так мы, став Animals, стали синонимом Club A Go—Go. Клуб стал центром, тем самым перекрёстком, на который ведут все пути молодёжи Ньюкасла с их уличной униформой: джинсами, длинными волосами и матросскими тёмно–синими куртками. Каждую субботу они выстраивались перед клубом в очередь, чтобы получить свою порцию сумасшествия.