Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

Решив окончательно, что если я соберусь что–либо предпринять по поводу этой книги, то буду действовать самостоятельно. Я навестила своего адвоката и рассказала ему, что хочу, прежде чем книга будет опубликована удалить из неё ту часть, где говориться, что именно я привела Джими к смерти. Мой адвокат добился запрещения публикации книги в Англии. И когда через 10 лет она всё же была переиздана, та часть главы, где говорилось обо мне, была изъята. Материал же, связанный с Моникой остался на прежнем месте.

Тем временем Моника, связавшись с журналистами, высказала некоторые соображения в пользу задержки книги и тоже потребовала остановить публикацию книги, в которой автор описывает события, связанные с ней. Раздражало то, что она говорила несусветную ложь, но это не казалось хуже того, почему мы решили уже тогда, что она совершенно оторвана от реальности. Для меня это выглядело, как если бы мы решили эту проблему и я бы вернулась в мою пост-Хендриксовскую жизнь без всяких печальных событий, которые происходили со мной почти точно десять лет назад.

Наш с Ником обед подходил к концу, когда раздался звонок, звонил Ноэл Реддинг из Ирландии, где он в это время жил. Он был в ужасном состоянии и со слезами на глазах.

— Мне нужна твоя помощь. Я разбираю писанину Моники Даннеманн.

— Зачем? — спросила я.

— Ну, — стал он объяснять, — я написал книгу. Я написал, что после той ночи, когда Джими нездоровилось и он умер, Моника вышла за сигаретами. Её вирши сообщают, что я обвиняю её в невнимательности.

— Не знаю, чем я тебе могу помочь, — сказала я, — но дай мне время и я тебе перезвоню.

Мне вспомнился тот вечер, лондонское Hard Rock Cafe и Ди. Ди, подружку Мич Мичелла, я там встретила пару недель спустя после того, как Мич окончил писать свою книгу (книги о 60–х тогда появлялись чуть ли не каждые несколько минут). Ди развеяла мою скуку, но с тех пор я не видела Мича много лет, поэтому я решила повидать старых друзей снова. Ди рассказала мне, что полное имя её Диана Бонэм–Картер, и она член известной английской аристократической семьи. Она оказалась очень забавным и остроумным собеседником. Среди всего прочего она успела мне сказать, что работала однажды научным сотрудником Би–Би–Си.

Мне повезло, она оказалась тем человеком, который как раз был мне нужен, она трезво оценивала всё, что было связано со смертью Джими. Возможно, с её помощью можно будет найти тех санитаров со скорой и доктора, дежурившего в тот день и, может быть, они смогут пролить свет на некоторые вещи.

— Хорошо, но у нас с Ноэлом испортились отношения, — сказала она мне, — но всё равно я рада помочь, чем смогу.

Она сдержала слово, и через неделю, или чуть позже мы снова встретились и она передала мне ниточку, ведущую к санитарам скорой, которых в течение 20–и лет никто не расспрашивал о событиях того утра.

— Я начала со всех станций скорой помощи того района, — объяснила она мне, — и они отослали меня в архив сотрудников, вышедших на пенсию. Там мне помогли найти одного из тех, кто тогда работал, звали его Рэг Джонс, и я позвонила ему.

Он сказал, что отлично помнит тот случай.

«Но когда мы прибыли на место, тот малый уже был мёртв. Он не умер в машине," — объяснил он мне.

Ди спросила его, не будет ли он так любезен принять приглашение на обед с нами и продолжить разговор, на что он с готовностью согласился.

У Ди не было машины, и я заехала за Рэгом на своей. Мы приехали в паб, единственный, который мы знали в Холланд–Парк. Ди уже была там и ждала нас. Он рассказал, что недавно похоронил жену, и живёт одиноко со своим пуделем. Всю дорогу, казалось, он чувствовал себя штурманом скорой, не переставая давал указания своему водителю и следил за обстановкой на дороге: «Грузовик справа, женщина пытается перейти улицу в 15–и метрах впереди, перекрёсток, машина впереди поворачивает направо, светофор, сейчас загорится красный…»

Когда мы, наконец, добрались до паба, он казался удовлетворённым моими водительскими навыками и произнёс:

— Ну, что ж, для женщины, ты не плохо водишь машину.

Мы сели за стол и Рэг начал свой рассказ:

— Когда мы приехали на квартиру, дверь была распахнута. Тело лежало на кровати, покрытое рвотой всех цветов, и чёрная, и коричневая. На нём, на подушке. Он уже не дышал. Я вернулся в машину, принёс аспиратор. Мы старались его вернуть, но наши усилия были тщетны. Рвота уже засохла, создавалось такое впечатление, что он лежит так уже давно. Сердце не билось. Он был весь синий, дыхания не было, реакции на свет, на боль тоже. Мы связались по рации с полицией, уверенные, что он мёртв, и сообщили им, что обстоятельства смерти очень странные. Прибыли двое молодых полицейских и сказали, что его следует отвезти в больницу.