Шэрон Лоуренс - Джими Хендрикс, Предательство [Интимная история преданной музыкальной легенды]

Интимная история преданной музыкальной легенды

Шэрон Лоуренс

С точки зрения техники игры, я не гитарист.

Беря в руки гитару, я хочу только одного -

правдиво выразить свои чувства.

— Джими Хендрикс

Невольно глаза уставились на копну тщательно взбитых и уложенных чёрных волос. Приятное лицо и взгляд, искрящихся чёрных глаз, направленный прямо на меня. Широкая улыбка, располагающий, даже я бы сказала, слишком тихий голос:

— Спасибо, что зашли сегодня.

Итак, это был Джими Хендрикс. Фотографии в экзотических позах из английских газет, которые я с опаской разглядывала прежде, предполагали что –то ужасное. Но этим вечером я познакомилась с застенчивым, очень предупредительным молодым человеком.

— Шарон, — сказал Лесли Перрин по телефону. — Я только что прилетел из Лондона и хотел бы тебя познакомить с одним очень необычным человеком, его зовут Джими Хендрикс, и сегодня он играет недалеко от Диснейленда.

Вот уже несколько лет как Лесли Перрин — известная фигура в прессе и в музыкальном мире Лондона, подобный Юпитеру, но очень подвижный и восприимчивый, крепко сбитый, вечно с сигаретой в зубах, среднего возраста эксперт в связях с общественностью, его клиентами были совершенно разные люди, от Франка Синатры до Камней. И вот теперь в свой реестр подопечных он включил Джими Хендрикса. Его девизом были слова на его визитке: "Звоните мне в любое время, будь то день или ночь!"

— Это было бы здорово, Лес, но не могли бы мы встретиться в другое время? Я, конечно, рада вас видеть, но, может быть, завтра? За ланчем? Ужасно тяжёлая неделя выдалась, я совершенно не в форме, да ещё этот дождь льёт, не переставая.

Так как меня только что приняли на работу в Международное Пресс–Агентство, ЮПИ, в Лос–Анжелесское отделение, в те годы самую мощную организацию, то я каждый день встречалась и брала интервью у знаменитостей и у известных кинозвёзд. В голосе Леса прозвучала растерянность и мне стало стыдно за свою минутную слабость, так как я знала, что Перрин был совершенно незнаком с тем, что происходит в Лос–Анжелесе тем более, что был полностью сражён непрекращающимся дождём в обычно солнечной Калифорнии. В мыслях пронеслось, что Лес близко знаком со всеми моими лондонскими друзьями–журналистами и вспомнилось, как он по–отечески отнёсся ко мне в прошлый мой визит в Англию:

— Где мне вас подобрать, Лес?

Вот так я познакомилась с Хендриксом, хотя ехать мне в тот момент никуда не хотелось.

Шины моего голубого Доджа–Дарта визжали по гладкому скользкому покрытию автострады на Анахейм, впереди было тридцать миль серого, мрачного ливня. Мы дымили сигаретами, и Лес веселил меня последними музыкальными новостями бурлящего Лондона. Наконец, прокрутившись по съезду с автострады, мы медленно свернули в сторону к Анахеймскому Дворцу Съездов. Он вмещает около восьми тысяч зрителей, поэтому стоянка была давно уже забита, и нам пришлось въехать чуть ли не за кулисы, остановившись у входа на сцену.

Я с трудом пробралась за спиной Перрина в переполненную артистическую, и он представил меня барабанщику Мич Мичеллу и бас–гитаристу Ноэлу Реддингу, двум довольно милым и любезными англичанам. Разговор зашёл о недавнем "Британском вторжении" — так называли возросшее в 60–х количество английских групп гастролирующих по Америке, и о пресс–конференции проведённой их группой на крыше одного из нью–йоркских небоскрёбов. Я смеялась, не переставая, над их шероховатыми шутками, особенно когда они прокомментировали наше "полетать".

Лес взял меня за руку и открыл дверь, там мы увидели Джими Хендрикса, на нём была шёлковая тёмно–фиолетовая рубашка, бархатные брюки и чёрная шляпа и бархатная же безрукавка, я никогда прежде не видела, чтобы поп–музыканты одевались с такой элегантностью. Хендрикс выглядел так, как если бы его только что снимали для обложки журнала Вог. Его лицо и его голос выдавали смущение:

— Всего лишь подстраиваю гитару, — произнёс он.

Не прошло и четверти часа, как вернулся улыбающийся Лес, который вышел поболтать с другими музыкантами Вторжения [кроме Опытов, которые возглавляли эти гастроли, там были Eire Apparent, Soft Machine и Эрик Бёрдон], и застал нас с Джими за оживлённой беседой. Я рассказала Джими, что уже видела Опыты вскоре после Монтерея, когда его трио открывало концерт Мам и Пап в Голливудской чаше.