Игорь Добролюбов - Осколки памяти

Войти в монтажную комнату Евы Михайловны без приглашения никто не решался - очень уж строгой и суровой она казалась. Но когда я однажды получил раз­решение у нее посидеть, то был совершенно очарован этой крупной рыжеволосой дамой, с кольцами и перстнями на пальцах, которая с пленкой расправлялась, как хотела. Оказалось, что за внешней строгостью скрывался очень добрый и нежный человек.

Она и смонтировала "Иду искать", единственную мою картину, которую видел Ромм.

Михал Ильич был человек неординарный: с чем он поздравил меня от всей души, так это с первым инфарктом. Обняв, сказал: "Ну, вот, наконец, ты стал профессио­нальным кинорежиссером!"

После "Иду искать" меня "сослали" в детское кино, куда я безропотно отправился, чтобы не волновать Ми­хал Ильича. Помнил его слова: "Важнее всего - вторая картина".

"ИВАН МАКАРОВИЧ"

"Детское кино"

После неудачной, со всех сторон отредактированной картины "Иду искать" я остался у разбитого корыта: без плана, без перспективы. Хожу, покуривая, по коридорам студии, зужу, что работы нет.

И что дают в таких случаях? - детское кино. Вызы­вают меня вдруг:

- Слушай, есть детский сценарий. Хочешь снять?

Честно признаюсь, никогда не мечтал снимать дет­ское кино, но тут Бог, видно, меня вразумил. "Дайте, про­читаю", - сказал я без каких-либо обязательств.

Читаю первую страницу: "Автор - Валерий Савчен­ко", сын великого советского режиссера Игоря Савчен­ко, поставившего множество фильмов, воспитавшего во ВГИКе целую плеяду знаменитых впоследствии учени­ков. Размышляю дальше: сценарий гениальной картины Марлена Хуциева, в которую я был влюблен, "Два Федо­ра" тоже ведь написан Валерием Савченко. Ого! И давай читать уже внимательно.

Проглатываю страницу за страницей и понимаю, что это не просто сценарий, а биография, летопись целого по­коления, моего поколения. Так оно и оказалось, когда ста­ли снимать. Выяснилось, что в съемочной группе, где все мы были примерно одного возраста, кто-то из ребят в войну работал на заводе совсем еще пацаном, кто-то воевал, кто-то был в эвакуации. Я делал "Ивана Макаровича" как коллективное воспоминание о военном времени.

Дал согласие.

Работая над написанием режиссерского сценария, познакомился с Валерой - очаровательнейший мужик! Никогда не спорил, а если был с чем-то не согласен, старался очень нежно меня переубедить. Он был более опытный кинематографист по сравнению со мной, умница, добрый, тонкий.

"Он еще спрашивает!"

Снималась картина легко, но перед началом съемок неожиданно трудно оказалось найти главного героя; приводили ребятишек, делали пробы - не то. Хорошие ре­бятки - ну, не то и все!

Как-то закрутилось у меня в голове "Шаланды, пол­ные кефали...", и тут пришла в голову мысль: надо ехать в Одессу, посмотреть там пацанов - шустрые, должно быть, рыбаки-то!

Наш администратор послал в Одессу объявление, со­брались местные детишки - вроде, все хорошие мальчишки. Смотрим. А в отдалении, на парапете сидит пацане­нок: в белой рубашоночке, волосы совсем белые от солнца и морской соли. Подхожу - ух, хорошее лицо! Кряжистый мужичок - наш! И чтобы начать разговор и познакомить­ся, я не нахожу ничего более умного, как спросить:

- Ты плавать умеешь?

Более дурацкого вопроса одесскому мальчишке, вся жизнь которого проходит у моря, задать было невозмож­но! Он медленно поднимает голову, смотрит на меня, по­том толкает локтем сидящего рядом друга и, показывая на меня пальцем, говорит ему:

- Он еще спрашивает!

Все! Вот это "он еще спрашивает" сразу и окончатель­но для меня все решило.

Познакомились, договорились, и Витя Махонин при­ехал в Минск на пробы.

Утвердили его единогласно: Витя действительно был такой маленький работящий мужичок. Плюс к тому, он очень точно чувствовал и делал все безупречно. Да, Витя Махонин был просто безупречен. У него, видно, у самого в семье сложности были. Я не влезал ему в душу, не расспрашивал, сам себе не давал такой возможности. Но я помню эпизод на пробах, когда мальчонка получил похоронку, и как у него в глазах появились слезы. Он все точно прочувствовал. "Тебе письмо!" - кричит Лялька, а по репродуктору в этот момент Левитан сообщает об успехах наших войск. Он боится взять треугольник, эту "пулю в конверте", отступает от нее. И я в картине сде­лал огромный, длиннющий пробег: под голос Левитана мальчонка бежит, бежит, бежит... Останавливается, раз­ворачивает - и видит, что это папкина похоронка.