Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 3

Нет, ты не сможешь представить той радости, которая охватила меня при чтении письма. Всё моё существо пело, ликовало, торжествовало! Торжествовало, — ты слышишь? — над тобой. Ни к тебе, партийному работнику, а ко мне, рядовой партии, Люда обратилась с такой просьбой.

Ни с кем не могла я разделить своей радости, как раньше не могла разделить своего горя. Но не могла и носить её в себе неразделённой и тут же, на свободной страничке письма, написала:

«Вот моя самая высшая награда — свидетельство того, что мои мысли, убеждения не умрут вместе со мной, а будут жить не только в детях моих, но и в моих учениках. Я буду долго жить! Спасибо тебе, Люда! Ты дала мне возможность почувствовать моё бессмертие. Сейчас мне можно и умереть. Я не уйду в небытие. Не часто награждает ученик такой наградой своего учителя. Ты наградила меня ей. Спасибо!

И пусть будет твоя жизнь ещё полнее и содержательнее, чем моя! Пусть во всём сопутствует тебе успех!»

Можешь ли ты вот так же сказать, что с тобой не умрут твои убеждения, что ты будешь жить и после своей смерти? Что-то очень сомневаюсь в этом.

Не странно ли?

Не к тебе, партийному руководителю, с которым Люде приходилось постоянно общаться, а ко мне, рядовой, обратилась Люда с просьбой дать именно мою рекомендацию для вступления в партию, именно мои убеждения связала с партией. Ты можешь сказать, что и к тебе люди, обращались с такой просьбой? Что-то очень сомневаюсь и в этом. А ведь ты считался одним из лучших руководителей района. Одним из лучших, но не лучшим. Знаешь, кого из секретарей Райкома нашего района считают лучшим? Ившина Ивана Егоровича. За что? За то, что был ближе других к простым людям, лучше всех и бескорыстнее служил их интересам. Вот что как-то рассказала мне о нём бывшая председатель нашего Поссовета Карачёва А. Н.:

— Было так, что к нам долго не привозили ни сахару, ни жиров, чтобы отоварить карточки. Звонила-звонила в Райпотребсоюз — никакого толку. Поехала сама в Ижевск и добилась всё-таки, дали. Вызвал меня председатель Райисполкома и давай нагоняй мне давать за это. Зачем, мол, через голову прыгаешь. Обидно стало. Пошла я со своей обидой к Ившину, рассказала всё. Он тут же при мне вызвал председателя Райисполкома и ну его распекать. Она, мол, женщина, и то добилась, а мы, мужчины не можем. Ей, мол, за это спасибо большое надо сказать, а ты тут разгон ей устраиваешь.

Вот он, какой был, наш Иван Егорович!

Ты не был таким. Не интересы народа, а свои, личные, тебе были ближе всего. И людей ты ценил не по тому, как они служит людям, а, прежде всего по тому, как они относятся лично к тебе.

Помнишь, ты как-то сказал мне:

«А я вас считал в оппозиции».

Ох, как я поразилась тогда твоему заявлению! За что?!

Ты так и не дал мне тогда вразумительного ответа на этот вопрос, когда я задала его тебе.

За что?

За то, что никогда не старалась урвать с государства побольше? Что добросовестно выполняла свои трудовые обязанности? За то, что всегда отстаивала справедливость и защищала, как могла, интересы своих сограждан? За то, что никогда не старалась уйти в свою хату, которая с краю, скрыться за чужой спиной? Или может быть за то, что не старалась льстиво угодить тебе, повилять перед тобой хвостом, как это умела делать родная сестра моего мужа Людмила Николаевна? Во время доставлена баночка грибочков, чашечка ягод, оказана услуга тебе и твоей семье — и вот уже ты готов представлять такого человека к правительственной награде. Неважно, исполняет ли она нравственный долг коммуниста, неважно, как она относится к людям, важно, как относится лично к тебе.

Знаешь, между прочим, статья об этой Людмиле Николаевне в газете «Победа», за которую меня осудили все обыватели, а от всей рабочей смены завода, где её прочитали, передали спасибо, была обращена, прежде всего, к тебе.

«Смотри, каких людей ты приближаешь к себе, каких уважаешь и о каких печёшься, используя своё руководящее положение».

Когда же все-таки ты поместил меня в оппозицию к себе?

Может быть тогда, когда весь коллектив нашей школы при выдвижении кандидата в депутаты Райсовета отверг кандидатуру, рекомендованную руководимым тобой Райкомом и единогласно выдвинул меня? Так тебе бы поинтересоваться надо было, за что коллектив оказал мне такое уважение и доверие, тем более, что такое нечасто случается, а ты — «в оппозицию».

Может быть, ты поместил меня в оппозицию тогда, когда написала письмо в «Удмуртскую правду» о твоём совершенно неверном отношении к нашему «Устному журналу» и ко мне, как к его организатору?