Хаим Бермант - Влиятельные семьи Англии [Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны]

Рост Ливерпуля в XVIII веке привлекал к нему разные экзотические элементы со всего мира, в том числе и некоторое количество евреев. К концу века их уже было достаточно много, чтобы они приобрели помещения для синагоги, и они достаточно обуржуазились, чтобы требовать от своих единоверцев хотя бы минимального уровня благопристойности. Никто из членов конгрегации, заявлялось в правилах синагоги, «к коим обращен призыв к Торе, пусть не смеет ни заправлять брюки в сапоги, ни носить на шее цветных платков, ни жевать табаку. Ежели же он нарушит какие-то из этих правил, с него возьмется штраф в 1 шиллинг».

Духовным главой конгрегации, или «еврейским первосвященником», как он назывался в ливерпульском справочнике, был раввин Бенджамин бен Эльяким Гец, взявший себе имя Бенджамин Йейтс. Прихожане не платили ему жалованья, и он занимался разными ремеслами, в том числе был ювелиром и гравером. Его брат Сэмюэл, тоже гравер, сочетал ремесленное мастерство с предпринимательской жилкой и ездил по стране, предлагая нуворишам мгновенно увеличить древность рода за счет личного герба, придуманного или позаимствованного у другого семейства. Сам он взял себе герб уилтширских Йейтсов.

Светским главой общины бы Ральф Сэмюэл, портной. У Ральфа Сэмюэла было много сыновей, у Сэмюэла Йейтса – много дочерей. Обе семьи переженились, а потом втянули в свой круг одно семейство Сэмюэл, которые недавно прибыли на север из Лондона. К ним в свою очередь присоединились Франклины, утверждавшие, что ведут свой род от царя Давида. Одна ветвь из семьи обосновалась в Лондоне в XVIII веке, а позднее перебралась севернее в Ливерпуль.

Браки Йейтсов с Сэмюэлами, Сэмюэлов с Франклинами дали многочисленное и одаренное потомство. Среди них преобладали фамилии Сэмюэл или Сэмюэлс, и некоторые их носители, чтобы отличаться от других, сменили имена. Так, в частности, поступил Монтегю Сэмюэл, который просто переставил местами имя и фамилию и превратился в Сэмюэла Монтегю. Он родился в Ливерпуле в декабре 1832 года младшим из семерых детей. Это был серьезный мальчик, страстно увлеченный книгами и учебой. Он мог часами пропадать, зарывшись в фолианты одной из городских библиотек, а порой протаскивал роман прямо на службу в синагогу и читал его, вложив в благочестивую обложку молитвенника. В четырнадцать лет ему пришлось бросить школу, чтобы зарабатывать на пропитание семьи, и всю свою жизнь он старался уделить время тому, чтобы восполнить недостаток формального образования. Он поступил на работу в ливерпульскую фирму, занимавшуюся обменом валюты, один из директоров которой, Адам Спилман, был женат на его сестре Мэриан. Не добившись большого успеха, он перебрался на юг, в Лондон, и стал лондонским агентом небольшого парижского банка. Потом, заняв у отца 3 тысячи фунтов, он открыл контору на Леденхолл-стрит и завел собственный бизнес.

Акционерных банков было еще не так уж много, и известность их была не велика, так что в этой области еще оставалось немало места для небольших частных компаний, чтобы как следует развернуться. Монтегю начал бизнес в тот момент, когда британская экономика как раз набирала темп для фантастического прыжка вперед, и рванул вместе с нею. В качестве партнеров и помощников он привлек братьев, шуринов, кузенов. Затем он перебрался с Лендхолл-стрит в Корнхилл, а оттуда на Брод-стрит.

Это был человек чрезвычайно энергичный и проницательный. Поднаторел в принципах валютных операций, а в те времена такое умение было в Сити еще редкостью, несмотря на то что Лондон уже был коммерческой столицей мира. Монтегю не было еще и тридцати, когда он уже нажил солидное состояние.

Успеху Монтегю сопутствовала скромность в поведении и серьезность характера. Среди многочисленных деловых обязанностей он по-прежнему находил время, чтобы много и вдумчиво читать. Он досконально соблюдал все иудейские обряды, к которым его приучили дома. Само собой разумеется, он должен был жениться на ком-то из Родни, но свой выбор ограничил самой религиозной ее ветвью – Коэнами.

Когда Монтегю было тридцать, он стал частым захаживать в гости к Луису Коэну, внуку Леви Барента Коэна. Дом Луиса на Глостер-Плейс в Мэрилебоне являл собою крепко сбитое и роскошное викторианское жилище, характерное для верхнего слоя среднего класса. Сам Луис был чрезвычайно набожен, и Монтегю питал к нему глубокое восхищение. Шаббат у него соблюдался со всей педантичностью, которую предписывала традиция. Обычно Монтегю приходил в пятницу вечером, когда вся семья – отец, мать и восемь детей – вместе с нечастыми гостями собирались на ужин, который одновременно представлял собой и ритуал, и торжественный банкет. Эллен, одна из младших дочерей, полюбила его. Они поженились в марте 1862 года и имели десять детей.