Орбел Татевосян - Третья диктатура. «Явка с повинной» (сборник)

Работа в шахте началась у меня в бригаде веселой молодежи. Наша задача – обеспечить забой и проходимые новые штреки пиломатериалом. Для лавы – подбойки (хвойный кругляк сантиметров 10–15 в диаметре, длиной 90 см) и горбыль для кровли. А проходчикам – что заранее заказано-заготовлено на «горе». Те же 4 смены, та же черная пыль толстым слоем под конец смены, та же веселая озорная мужская баня по выходе на земную твердь («Парень, да что же ты в шахте делаешь? С таким инструментом на сочинских пляжах надо работать, дуралей!»). У мужиков страсть – выглядеть острословами.

Мне тогда непонятно было, с чего они так бесятся. Ну, представьте, в шахте на всех участках телефоны. Под 8-ое марта шалопай решил подшутить. Снял трубку и телефонистке: «Срочно главного инженера, домой прямо звони». Та и не подумала ослушаться: звонки из-под земли подлежат немедленному соединению, в любой час дня и ночи. В 12 ночи – сонный голос главного инженера в трубке. «Леонид Василич, с праздником!» «С каким-таким еще праздником, мудак, в полночь-то?» «Ну, как же, восьмое марта уже наступило». «Я тебе что – баба, что ли?» «Баба – не баба, а блядь-то порядочная». Шахта, поди, всю ночь гоготала. В отличие от начальника, главного не очень жаловали. Вычислили же паршивца элементарно. Телефонистка сразу и доложила: с 9-го бремсберга звонили. А дальше все просто. Какой бездельник мог оказаться у телефона в разгар работы? Конечно, лесогон. Их всего 5–6, кто посмел? Понятно, этот бандюган. Наутро прямо из душа повели к главному (начальство в 7 утра всегда на месте). Думаете – избили, выгнали, оштрафовали? Пожурили и отпустили. Потом, встречаясь иной раз под землей (главный нередко спускался туда в дневную смену), они очень тепло здоровались за руку при возгласе главного: «Ну, ты, блядь, даешь!» и молчаливой улыбке нашего Ваньки.

Мне потребовалась аж пара десятков лет, чтобы понять механизм смягчения людской злобы. В «Совке» такие отношения на производстве не часто встречались. Лишь десятки лет спустя понял, в чем дело: сытые добрее! Жлобство и злобство соседи не только по своим начальным буквам на русской клавиатуре компьютера, а родственники по жизни. Помните сцену поджога женщины на бензоколонке в конце «Острова Крым» Василия Аксенова? Ни за что, от одной лишь злобы (в цветущей стране вдруг перестало хватать бензина) иные (увы, многие!) «человеки» звереют. И генетика тут ни при чем, осмелюсь возразить известному генетику Эфраимсону. Полвека спустя Австралия вызвала наше с Натальей изумление. Потомки каторжников из Британии в 5–6-м поколении самые честные и праведные люди из встреченных нами. Нынче, по истечении полувека с моей «шахтной» поры, есть у нас и основания судить: много где побывали, кое-что повидали.

Австралия. Мы в гостях у Ксении, 90-летней тети моей жены. Вышли как-то утром вместе в центр ее городка Куума (10 тысяч жителей, она тут с 49-го, ее все знают) по разным делам. Мы с женой – в магазин, Ксения – в отделение банка, снимать деньги со счета и забрать кое-что из личного сейфа. Договорились: она подождет нас в банке, потом уже вместе походим. Вот воссоединились, посетили вместе еще пару магазинчиков и пошли кофе пить в известную в их городке «французскую» кофейню. Попили-поболтали (минут 40–45), пора и рассчитаться. Полез в карман, и Ксения засуетилась платить… Тут-то и выяснилось: сумку «посеяла». Она особо не расстраивается: найдется, куда ей деться? «А что там, соблазну много?». «Не очень. Доллары, что сняла со счета, да еще слиток золота из сейфа забрала. Там мой паспорт, вернут». Восстановили в памяти, где побывали и где могла оставить. Наталья пошла по маршруту. Зашла в банк под конец: не оставляла ли… «Вот же она, ее сумка, где оставила, там и стоит». Забрала, принесла тете. Не тронута! Бывают ли такие каторжники? Они же двери своих домов практически не закрывают. А дома-то, дома! Целые стены стеклянные. Соблазн какой! Но о грабежах там не слыхать.

Теперь посмотрим на украинские события начала 2014-го года. Революционеры! Герои! Победители! А мародерством промышляют, поезда грабят с оружием в руках. Пришли ведь к власти коррупцию искоренять, а насаждают разбой. От «Лукойла» российского потребовали ежемесячно с каждой заправки по три тонны бесплатного топлива на нужды армии, убивающей русских в Донбассе. «Лукойлу» пришлось немедленно продать сеть заправок австрийцам, Законов-то нет! Революция! «Окаянные дни» Бунина…

Голодные теряют человеческий облик. А сытые, наоборот, обычно добреют, становятся благодушнее. Коммунизм потому, в частности, гикнулся, что ориентировался на голодных, кормил людей болтовней о светлом будущем, а не мясом-молоком. Каких-то наивных недоумков можно уверить, что сегодняшняя жизнь впроголодь – во имя завтрашнего пиршества, вкалывайте от души и пока кормитесь с помощью «колбасных» электричек и поездов, потом будет хорошо. А это «потом» оказывалось хуже и хуже. Недоумок резонно и зверел. Не, нельзя опереться на чернь, если хочешь блага своему народу, своей стране. Даже когда недоумков – абсолютное, подавляющее большинство в составе общества, как в сегодняшней России или в той же Украине. Впрочем, а где это соотношение не в пользу черни? Весь вопрос во влиянии на социум этих или думающих. Потому «Пролетарии всех стран, соединяйтесь» – чушь собачья. Объединяться следует только интеллектуалам. Нужна конкуренция умов, талантов, инициатив. Она одна и обеспечивает процветание. Стимул же к ней – естественное стремление человека жить комфортно. А всеобщая уравниловка, единомыслие гибельны. Результатом бывает лишь бесстыжая демагогия а-ля большевизм или, того хуже, бандеровщина. По мне, так «Совок» сродни киевскому майдану: там и там – животные, и те, и эти – карикатура на общество мыслящих тварей. Да, коммунизм – большой хлев бессловесного скота. А майдан, этот зверинец «свободного содержания», лучше, что ли? За ним хлев и следует, по советскому опыту, лет эдак через 8–10.