Николай Орбел: Ecce liber. Опыт ницшеанской апологии

Свою внешне обывательскую, банальную жизнь Ницше прожил с такой ураганной страстью и неистовой энергией, в такой смертельной схватке с самим собой и всей мировой культурой, что и спустя сто лет пафос и мощь его натуры обжигают нас нестерпимым жаром. Он сумел так пламенно, так патетически выразить беспримерную борьбу своего духа, что всякий, кто берется писать о нем, впадает в соблазн этого пафоса. Я отдаю себе отчет, что мне также не удалось избежать такого соблазна. Но каждый, кто идет отвесными траверсами Ницше, кто решается выйти в штормовой океан его творчества, знает: писать об этом мыслителе без страсти и энтузиазма невозможно.

Из всех произведений Ницше “Воля к власти” оказала на меня самое мощное воздействие. Мне было 20 лет, когда я впервые столкнулся с ней. Она сразу пронзила меня какой-то титанической сакральной энергией. С веселой мудростью эта книга показывала, что жизни противоположна не смерть, а неудавшаяся, жалкая жизнь. Она учила искусству жить крупно и радостно перед лицом бедствий, казалось бы, несовместимых с самой этой жизнью. “Воля к власти” вошла в меня, как стальная свая. Она заставила полюбить то, что я ненавидел, принять то, что я отрицал, и отбросить то, чему я поклонялся. Словно мощный порыв свежего весеннего ветра, она захватила меня, постоянно толкая за пределы самого себя. Эта книга делает свободней. Ей обязан я многим. Теперь возвращаю должное.

* * *

За 45 дней до своего со-шествия-с-ума в письме Георгу Брандесу от 20 ноября 1888 г. Ницше заявляет: “Сейчас с цинизмом, который станет всемирно-историческим, я рассказал самого себя. Книга озаглавлена “Ecce homo” и является бесцеремоннейшим покушением на Распятого... Это прелюдия к “Переоценке всех ценностей”, готовому произведению, лежащему передо мной: я клянусь Вам, что через два года весь мир содрогнется. Я — настоящее бедствие [2] F. Nietzsche. KGB, Abt.3, Bd.5, S.482. .

Однако “Ecce homo” стала последней работой Ницше, после которой писать было больше нельзя, после которой он шагнул в безумие. И «готовое произведение» — «главный философский труд» — так и не появилось при его жизни. Но Ницше сдержал свое слово: этот не законченный самим автором “opus magnum” действительно заставил мир содрогнуться. В истории человечества найдется немного текстов, которые сыграли такую историотворную роль, как “Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей”.

Это беспримерно мужественная книга. В ней были взяты штурмом самые неприступные высоты, взорваны тысячелетние запреты, прорваны недозволенные рубежи. Ни одна книга не шла в такой степени вразрез, наперекор тысячелетним привычкам, верованиям, вкусам и предрассудкам людей. Ни одна книга столь беспощадно не развенчивала и не ниспровергала все, чем только жило человечество предыдущие 25 веков: религию, мораль, философию, науку, политику, самого человека и самого Бога. Ни одна книга так опасно и бесповоротно не взламывала сами устои жизни людей и порядка вещей. С беспримерной дерзостью эта подрывная книга-динамит подняла на воздух, казалось бы, вечные основы человеческой цивилизации. Сегодня мы живем в ситуации взрыва. Мы еще не в силах осознать до конца, катастрофа какого масштаба развертывается внутри и вокруг нас.

“Воля к власти” — это поле жестокой битвы , ее страницы, по выражению автора, “вымочены в крови”. Они пылают нестерпимым огнем, в котором до основания сгорают, словно старые поленья, все прежние ценности и боги. Эта книга — спрессованная в жестких формулах история человеческого духа, донесения с фронта всемирной истории, своего рода теоретическая закваска социальных ураганов грядущих эпох. Но это также и мобилизационный план для человечества на ближайшие 200 лет. В “Воле к власти” сконцентрирована вся ницшеанская эсхатология, предвосхищение катастрофы и правозвестие посткатастрофного мира. Поразительно, насколько пророчески ярко в “Воле к власти” была угадана и описана судьба XX века и, я думаю, века нынешнего.

В то же время эту книгу окутывает какая-то страшная тайна. Более того, словно какое-то проклятие вот уже более века тяготеет над ней.