Андрей Волос - Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам

Строящийся нами корабль – это механическая машина, которую мы собираемся спустить на воду. Эта машина, которая номинально является кораблем, не только допускает, но и требует совершенно иного управления, чем навигация обычных судов. Поэтому тот опыт и большинство обычаев, ощущений, чувств, восходящих к инстинктам, которыми обладает хороший моряк, его часто провозглашаемое «особое умение» справляться с непредвиденными обстоятельствами, то есть, коротко говоря, все, что составляет достоинство первоклассного моряка в прежнем его понимании, командиром нашего судна должно быть крепко забыто.

В управлении малыми судами человек должен наблюдать за погодными явлениями, следить за направлением ветра, поведением моря и течениями, учитывать возможность их изменения, менять курс в большей или меньшей зависимости от этих причин и в соответствии не только с действующими условиями, но и с учетом возможности их перемены. Он занят главным образом этими вопросами, и его мастерство заключается как в правильной оценке имеющихся условий, так и в предвидении их изменений.

Паровое судоходство и постепенное увеличение размеров судов существенно изменили эту ситуацию. Если командира корабля будут слишком занимать вопросы, унаследованные от эпохи парусно-деревянного судовождения, он не сможет уделять должного внимания тем проблемам, которые в его условиях на самом деле являются важными и приобретают главное значение.

Например, маневрирование такого судна в гавани обычным способом совершенно невозможно. Управлять этой громадой способен только тот, кто полностью откажется от всего своего прошлого опыта и будет учитывать те особенности, с которыми прежде он никак не мог столкнуться. Обдуманно полагаясь на эффект инерции нашей махины, превосходящей возможности всех других существующих сегодня судов, он должен проявить знания и навыки, которые не могут быть приобретены на малых судах. Между тем если обходиться с ней так, как сегодня управляют даже самыми большими пароходами (в сравнении с ней все равно коротышками), вся ее мощь может обернуться саморазрушающей силой, вдобавок несущей гибель всему, что встретится на ее пути.

Еще одна особенность, с которой придется ему столкнуться при управлении этим огромным судном, – ни при каких обстоятельствах оно не должно коснуться земли!

Если испытать наш корабль, обнаружится, я уверен, что он обладает необычайной прочностью: никакое сочетание самых различных условий в даже самых фантастических их сочетаниях не вызовет повреждений, которые заставили бы его затонуть. Даже если он на полной скорости на глубоководье налетит на острые скалы – он останется на плаву. Я уверен, что он может месяцами оставаться на мели и, несмотря ни на какие шторма, не понесет серьезного ущерба. Другой корабль будет размолот в щепки или опустится на дно моря. На нашем и жизни пассажиров, и груз будут оставаться в полной безопасности.

Однако есть одно роковое обстоятельство.

Если судно попадет на мель во время прилива, а груза угля, от которого можно будет избавиться, окажется недостаточно, чтобы облегчить его настолько, чтобы он смог всплыть и выйти на чистую воду, никакие усилия и средства, имеющиеся в распоряжении экипажа, не помогут это сделать. Или, во всяком случае, это невозможно будет сделать без огромных потерь времени и очень больших материальных жертв. Случись такое в первый год существования корабля, это событие наверняка уничтожит все предприятие, как несчастье с «Великой Британией» уничтожило Большую Западную пароходно-судоходную компанию. Потом уже было неважно, что «Грейт Бритн» на самом деле отличалась превосходными судоходными качествами и своим примером способствовала развитию железного кораблестроения.

Моряк, без сомнения, с возмущением воспримет само предположение о возможности управления кораблем на суше. Однако мы отметем проявления его чувств, пусть естественных и достойных всяческого уважения. Наши обстоятельства – совершенно иные. То, что в условиях нормального судовождения считается серьезным, но все же поправимым злом, для нас явится концом. Это не будет вопрос величины и степени повреждения – это будет смерть.

Я имел дело со многими паровыми судами. Некоторые были замечательны своими размерами и, для своего времени, ценностью идей. Два из них считались в свое время левиафанами, еще более чудесными, чем наш, и вызывали столько же тревог у своих создателей и владельцев. Командиры выбирались с той же тщательностью, с какой я прошу вас сделать это теперь. Несмотря на все эти усилия и тот факт, что оба они не получали никаких повреждений, оба сели на мель – и в одном случае из двух это означало полное разорение и уничтожение компании.