Кристофер Хитченс: Почему так важен Оруэлл

Было ли возможно вести эту борьбу, не прибегнув к помощи «сил реакции»? Во всем, что делал и писал Оруэлл в тот период, чувствуется, какое решение он стремился принять. Он помог составить и распространить заявление от лица Комитета защиты свободы, протестующего против чисток лиц, подозреваемых в крайних политических взглядах, в органах государственных служб. Комитет настаивал на запрете скрытых проверок и на введении следующих предохранительных мер:

1. Человек, чье дело проходит проверку, должен иметь возможность призвать профсоюзного или любого другого представителя выступать от его имени.

2. Необходимо потребовать, чтобы все обвинительные утверждения подкреплялись прямыми доказательствами, это особенно актуально в тех случаях, когда с обвинениями выступает МИ5 или же Особая служба Скотленд-Ярда, источники информации которых скрыты.

3. Имеющие отношение к делу органы государственной службы или их представители должны быть допущены к перекрестному допросу лиц, предоставляющих против них улики.

Это заявление, подписанное среди прочих Оруэллом, Э. М. Форстером, Осбертом Ситуэллом и Генри Муром, впервые было опубликовано в Socialist Leader 21 августа 1948 года. (Тут я не могу не указать на то, что было это ровно за двадцать лет до ввода советских войск в Чехословакию; это заявление появилось в то время, когда шла эффективная сталинизация этой страны, сопровождающаяся этническими чистками всего немецкоязычного населения при содействии множества «внепартийных» организаций. Оруэлл был одним из немногих, кто яростно выступал против подобного развития событий, опередив и Эрнеста Геллнера, и Вацлава Гавела в своем предвидении того, как антигерманский расизм будет использоваться в качестве демагогического прикрытия построения авторитарного и националистического государства.) Все эти детали невозможно найти ни в одной из изданных работ, посвященных предполагаемой роли Оруэлла как агента полиции, в большинстве оценок авторы предпочитают в негодовании шарахаться от одной идеи о возможности контактов с министерством иностранных дел Британии.

Насколько все-таки обширным был масштаб этих контактов? 29 мая 1949 года лежащий в больнице Оруэлл удостоился визита Селии Керуан, которая, помимо прочего, была служащей IRD. Кроме того, еще она состояла в родстве с Артуром Кестлером, благодаря чему Оруэлл уже был с нею знаком и даже предлагал ей руку и сердце. Они обсуждали необходимость привлечь к борьбе против коммунистов социалистов и независимых радикалов. Эта тема была близка сердцу Оруэлла и прежде, что мы знаем из истории его усилий распространить «Скотный двор» в Восточной Европе, не выходя из дома. Мисс Керуан также была близка его сердцу, и некоторые из защитников Оруэлла по доброте своей допускают, что это обстоятельство вкупе с крайней болезненностью его состояния могло привести к моменту слабости. Я считаю, что подобные аргументы и слишком сентиментальны, и вовсе неправдоподобны. Он сказал ей то, что сказал бы любому другому, и что он повторил бы при любой возможности в печати, а именно: многим респектабельным представителям левых взглядов с отличной репутацией нельзя доверять, если дело дойдет до их обольщения Москвой. 6 апреля он писал к Ричарду Риису с просьбой найти и передать ему его «записную книжку в четверть листа с бледно-голубой картонной обложкой» в которой можно найти «перечень коммунистов-подпольщиков и сочувствующих, который мне хотелось бы обновить». Эта инструкция сама по себе показывает, что первоначальный список составлялся Оруэллом не по приказу государственных служб. Вне всякого сомнения, был и другой список, с именами старых сторонников нацистов и потенциальных коллаборационистов, но не в этом суть. Сегодня Оруэлла порицают скорее не за то, что он вел список, а за то, что включал в него не тех людей.

Неизлечимость глупости бюрократического аппарата Британии и необходимость хранить «государственную тайну» означают, что список из 35 имен, переданный Селии Керуан, до сих пор недоступен для нашего изучения. Государственный архив Великобритании с глухой бессмысленностью повторяет, что «документ удерживается министерством иностранных дел». С одной стороны, понятно, что меры эти принимаются для защиты еще живущих людей от посмертных домыслов Оруэлла, хотя даже эта абсурдная оговорка со временем должна терять остатки смысла. Тем не менее у нас есть его записная книжка, пусть и не обновленная, и нам не нужно официального разрешения, чтобы составить о ней собственное мнение.