Кристофер Хитченс: Почему так важен Оруэлл

Последний пункт может представлять особую важность, поскольку подобные вещи лучше понимают те, кто имел грех личного с ними знакомства. Оруэлл мог иронично отшучиваться на этот счет, как сделал он это в письме к своему другу, Бренде Солкед, написанном в 1934 году:

«Вчера я обедал с мистером Эде. Он несколько феминистичен и думает, что если женщина выращена точно так же, как мужчина, то она сможет метать камни, составлять силлогизмы, хранить секреты и так далее. Он заявил мне, что мои антифеминистские взгляды объясняются, возможно, садизмом! Я никогда не читал романов маркиза де Сада — к сожалению, они слишком сложны для моего понимания».

Позднее, в 1960 году, мисс Солкед расскажет в эфире «Третьей программы» BBC, что «в действительности он не любил женщин». С тех пор подобные бездоказательные заявления прозвучали со стороны множества феминисток «левого» толка, особенно ярко — в работе «Снова на Уиган-Пирс», написанной в 1984 году Беатрис Кэмпбелл. Эта книга несколько перегружена попытками покритиковать Оруэлла за то, что тот рассматривает собранный им материал с точки зрения представителя среднего класса, что и было — для Беатрис — разумеется, первоначальной и главной целью его экспедиции, и о чем четко заявлено на первых же страницах. Описывая его маскулинные воззрения, она оказывается на более надежной почве — хотя бы потому, что это не то, в чем он готов был открыто признаться.

Зная об идеологической связи между телом человека и его разглядыванием, мисс Кэмпбелл поспешила отметить акцентированное внимание Оруэлла к физическим данным шахтеров, его открытие, что «только когда вы видите шахтеров внизу, в угольной шахте, с обнаженными торсами, вы понимаете, насколько это первоклассные мужчины. Большинство из них небольшого роста (высокие мужчины на этой работе находятся в невыгодном положении), однако практически все они обладают самыми первостатейными телами: широкие плечи, грудная клетка суживается книзу, переходя в гибкую, тонкую талию, четко очерченные небольшие ягодицы и мускулистые бедра, и нигде ни одной унции избыточной плоти». Разумеется, здесь не обошлось без классовых отличий: слова вроде «первоклассный» и «первостатейный» употребляются офицерским составом в отношении выдающихся «экземпляров» из людей другого ранга, и разумеется, Оруэлл, утверждавший, что шахтеры имеют фигуры, подходящие для гвардейцев, допускал комплимент в духе, как выразилась Кэмпбелл, похвалы выпускника Итонского колледжа. (До середины 1980-х годов Национальный союз шахтеров был известен как «Бригада гвардейцев лейбористского движения».)

Нет ли в этом тексте налета гомоэротики? Сложно с уверенностью утверждать о полном ее отсутствии. Мы знаем, как в Итоне Оруэлл подвергался немилосердным насмешкам со стороны Сирила Коннолли из-за того, что он якобы ослеп от любви к другому мальчику, а также располагаем заверениями его друга и коллеги Рейнера Хепенстолла в том, что тот сам был объектом взрослого гомосексуального «пылкого вожделения» Оруэлла (хотя подобные утверждения в то время могли быть вполне обычным делом). В его художественных произведениях единственная действительно привлекательная девушка, Элизабет Лакерстин из «Дней в Бирме», изображена обладательницей необыкновенно мальчишеского телосложения. Возможно, неразумно заходить столь далеко, однако вторая по привлекательности девушка из его творчества, Розмари из романа «Да здравствует фикус!», особенных похвал удостаивается за очарование ее «вида сзади». И кстати, его вторая жена, Соня Броунелл, имела прозвище Броунелл-задница, известное даже за пределами пользующегося дурной славой офиса журнала Horizon . Однако Д. Г. Лоуренс также демонстрировал некоторый интерес к ягодицам и ярко описывал красоту шахтерских тел, избежав при этом подозрений в скрытом гомосексуализме. Однажды я спросил Ирвина Кристола, в 1960-х годах помогавшего Стивену Спендеру редактировать Encounter , как в те времена ему виделся культурный Лондон из культурного Нью-Йорка. Кристол ответил довольно холодно, рассказав, что он и его жена были ошеломлены тем, как много, судя по всему, здесь было гомосексуалистов. Я помню, насколько меня удивило его удивление. Аналогично упорное удивление со стороны Оруэлла тому, что в мире искусства и литературы может быть столько джентльменов, предпочитающих джентльменов, кажется как минимум странным.

Более многообещающим с точки зрения популярной психологии выглядит очевидный факт, что Оруэлл был просто не способен пройти мимо этого вопроса. Он не упускал ни одного случая, из кожи вон лез, чтобы наподдать хорошенько «женоподобным мальчикам», «голубым» и «содомитам», а это, как мы знаем, может быть плохим знаком. Тем не менее нельзя быть полностью уверенным, даже при всем перечисленном, что мисс Кэмпбелл имеет все права утверждать, будто мужчины практикуют «массовый нарциссизм», тогда как женщинам, ввиду «подчиненности их пола», это не свойственно. Однако здесь напрашивается один с виду нелогичный вывод. А не может ли нарциссизм стать утешением в подчинении?