Нора Галь: Нора Галь: Воспоминания. Статьи. Стихи. Письма. Библиография.

Нора Галь пишет В.Э.Исхакову: ""Химия и жизнь" - журнал, где я почти 20 лет печатала фант<���астические> рассказы, - просил меня вдвое сократить роман /.../ Артура Кларка. Роман этот /.../ я очень люблю, перевела сначала просто для себя и друзей, не читающих по-английски. /.../ Я сократила так, что из 245 стр. осталось 135! /.../ К сожалению, в журнале много перемен, новое начальство от этой вещи отказалось" (30.06.1983). Помимо других сокращений, была - по идеологическим причинам - полностью опущена последняя глава (эпилог), и в таком виде роман все же появился на страницах "Химии и жизни" в 1988 г. В 1992 г. руководство журнала (по инициативе В.Рабиновича) восполнило этот пропуск, напечатав эту главу отдельно.

В ряде изданий перевод романа Оутс "Сад радостей земных" ошибочно обозначен как совместная работа Норы Галь и Р.Облонской.

Этот роман Саймака никогда не публиковался по-русски под оригинальным названием (в подлиннике "All Flesh is Grass"): это было запрещено, поскольку оно представляет собой цитату из Библии (Исайя, 40:6). В советское время Норе Галь пришлось заменить название на "Все живое..."; в постсоветский период, уже без Норы Галь и без ведома наследников, два издательства попытались, в меру собственного разумения, откорректировать название, но оба раза - не вполне точно: "Все живое - трава" ( Саймак К. СС: В 4 т. - Минск: Эридан, 1992. - т.2, с.161-398) и "Вся плоть - трава" (Миры Клиффорда Саймака. - Рига: Полярис, 1993. - Кн.3.).

Произведения крупной формы, переведенные "на п а ру", Нора Галь чаще подписывала как совместную работу. "Позолоченный век" - исключение. Нора Галь пишет (письмо члену редколлегии СС Твена А.И.Старцеву, 6.12.1958): "Еще весной 1955 года, поручая мне перевод половины этого романа, мне в редакции сказали, что другую половину будет переводить Л.Хвостенко. Я тогда же предупредила, что и работать и подписывать свою часть буду отдельно. Мне не раз приходилось переводить книгу совместно с другими товарищами, но на этот раз я отказалась от естественного в таких случаях сотрудничества, т.к. твердо знала, что никакое плодотворное сотрудничество тут невозможно. Это было известно также издательству. И вот почему.

Когда издавалось собр.соч. Драйзера, я (хотя, по странному недоразумению, это не отражено даже в выходных данных) принимала участие в редактуре Х тома. Туда входит большой рассказ "Рона Мэрса", переведенный Б.Томашевским и Л.Хвостенко. Перевод был из рук вон плох, но редакция отказалась его забраковать и просила меня "помочь молодым переводчикам" и показать им на конкретном материале, как надо переводить. По просьбе Н.И.Немчиновой, тогдашнего зав.редакцией, я дала развернутый письменный разбор. На множестве примеров я показала, что переводчики не в ладах ни с английским, ни с русским языком: не было числа грубым смысловым ошибкам и стилистическим нелепостям, тяжелым канцелярским и просто безграмотным оборотам вперемешку с развязностью и безвкусицей. Это бы еще не беда, если бы люди хотели прислушиваться к замечаниям и действительно чему-то учиться. Но, получив отредактированную рукопись рассказа и мою рецензию-разбор, Л.Хвостенко заявил, будто все это только "дело вкуса".

Я бы не вспоминала о том давнем случае, но спустя 2 года мне предложили переводить роман Твена вместе с Л.Хвостенко. Вот тогда, весной 1955 г., я принесла в редакцию копию своей рецензии и предупредила, что, если издательство, ознакомясь с нею, все-таки сочтет возможным поручить Л.Хвостенко перевод 12-ти листов Твена, то я буду работать и подписывать свою часть отдельно.

Повторяю, моя рецензия содержала вопиющие, анекдотические примеры переводческой безграмотности /.../ Далеко не полный их перечень занимал добрую половину листа - и это на рассказ в 3 листа. /.../ Я полагала, что для издательства это послужит предупреждением /.../ К сожалению, /.../ руководство редакции с этим не посчиталось. И результат получился такой, какого и следовало ожидать.

С той же добросовестностью, в которой я убедилась, работая с редактором над своей частью романа, Э.И.Кабалевская (редактор тома, - Сост. ) редактировала и его первую часть. Но /.../ Л.Хвостенко не пожелал прислушаться к ее замечаниям и отвергал даже бесспорные, чисто смысловые исправления. Приведу лишь один запомнившийся мне пример: переводчик оставил слово traffic в значении... торговли, хотя редактор указал, что речь идет об уличном движении в городе. /.../ Можно было подумать, что редакция, посмотрев отвергнутую переводчиком правку, поддержит редактора и сумеет настоять, чтобы Л.Хвостенко эту правку принял. Однако переводчик проявил не только безграмотность и высокомерие, но и вопиющую недобросовестность: он просто-напросто стер /.../ карандашную правку редактора, и от большой работы, проделанной Э.И.Кабалевской, почти не осталось следа./.../