Владимир Лавриненков - «Сокол-1»

Он явился в полк утром. Живой и невредимый. Спустился на парашюте на нейтральную полосу, пехотинцы выручили его.

Только успели порадоваться возвращению Борисова — звонок из штаба армии, вызывают Шестакова. Мы все забеспокоились. Зачем? Что случилось?

Оказывается, командарм лично поздравил его с большой победой — шестнадцатью сбитыми самолетами. В разговоре поинтересовался, нет ли у Шестакова каких-либо просьб, пожеланий?

— Дайте нам новые самолеты.

— Все на своем настаиваешь? Ведь для переучивания снова придется с фронта снимать? Опять будешь недоволен?

— А мы переучимся без отрыва от боев, — ответил Шестаков.

— Смотрите, какой новатор! Ну ладно, передай своим, уговорил…

Вот с этой радостной новостью и прибыл Шестаков от командарма. Но и мы в долгу у него не остались — вручили ему долго ходившее по полевым почтам письмо от жены, посланное из незнакомой нам Туймазы, что в Башкирии.

Мне показалось, что, взяв в руки конверт, Лев Львович на короткое время забыл о командарме, о всех нас. Лицо его выражало бесконечную радость. Первая дорогая весточка за всю войну!

«Дорогой, любимый наш Левушка! — писала Олимпиада. — Мы все уже так истосковались по тебе, что не находим себе места. Самое ужасное — не знаем, где ты, что с тобой. Недавно в газете прочитали о тебе, обратились в Москву, оттуда прислали нам денежный аттестат и твой адрес. И вот теперь пишем, не зная, найдет ли тебя это письмо. Мы находимся в Туймазе. Как добирались сюда — страшно рассказывать. Бомбежки, голод, холод. В дороге, Левушка, нас постигла непоправимая беда — заболела и умерла Таня… Левчик наш растет крепким, смышленым парнем, уже помогает мне, мечтает, как и все мы, тебя увидеть. Мама держится, папа болеет. В общем, все вместе перебиваемся кое-как. О нас большую заботу проявляет секретарь Туймазинского райкома партии Безымянников, мы ему очень благодарны.

Переписываемся с Тимофеем Студенниковым и Мишей Ничиком. Оба на фронте, очень интересуются тобой, твоей судьбой. Нечего мне пока им писать — сама ничего не знаю.

Как получишь это письмо — сразу же дай, Левушка, знать о себе. Целуем и обнимаем тебя».

Шестаков тут же сел писать ответ.

«…Только что получил от вас письмо, узнал о том, что Тани больше нет. Это страшно и жестоко… Все наши беды — от Гитлера. Ну, ничего, огнем и свинцом отольется ему наше горе. День расплаты уже приближается. И я клянусь вам, дорогие, что буду беспощадно мстить фашистам за все зло, содеянное ими на нашей земле…»

Повеселел, стал бодрее, еще энергичнее наш командир. Словно выросли у него вторые крылья. Это чувствовалось и на земле, и в воздухе. Вылетая на боевые задания по нескольку раз в день, он со своим ведомым проводил бои дерзко, решительно. Лев Львович выполнял свою клятву — мстил самым беспощадным образом.

Это была неповторимая, ничем не заменимая школа воздушного боя. Именно благодаря ей впоследствии стали дважды Героями Советского Союза Алексей Алелюхин, Амет-хан Султан, Павел Головачев, именно благодаря ей в полку вырастет 28 Героев Советского Союза.

Лично я обязан школе Шестакова тем, что в числе первых в соколиной семье после Одессы удостоился Золотой Звезды. Случилось это в майский праздник. Тогда многие у нас были награждены орденами и медалями. А командиру эскадрильи старшему лейтенанту Ковачевичу и мне, в то время его заместителю, младшему лейтенанту, присвоено звание Героя Советского Союза.

Этим же Указом высокое звание было присвоено и двум летчикам из братского 19-го гвардейского истребительного полка — начальнику воздушно-стрелковой службы капитану И. В. Бочкову и командиру эскадрильи П. С. Кутахову (впоследствии — Главный маршал авиации).

Лев Львович, от всей души поздравив награжденных, выкроил время, чтобы тепло, по душам поговорить с Ковачевичем и мной.

— Вот, друзья, и вы уже герои, — начал он. — А скажите, слыхали ли о такой болезни — звездной? Надеюсь, вы избежите участи некоторых… Будьте скромны и просты в обращении с товарищами. Помните, в том что вы сейчас герои — немалая заслуга и тех, кто крылом к крылу ходил с вами в атаки. Соколиная семья — это не просто красивые слова, это сила!

Мы поневоле удивлялись: Лев Львович старше нас всего на три-четыре года, все мы, считай, комсомольского возраста. Но то, чему он нас учил, сделало бы честь и иному умудренному годами человеку. Но, наверное, правильно говорится: важно не сколько прожил, а как прожил. С этой точки зрения Лев Львович, пожалуй, не знал себе равных в полку. Однако никогда и никому он не давал этого почувствовать. Просто щедро делился с каждым своими знаниями, опытом, мастерством, заботился о том, чтобы не оставались незамеченными малейшие заслуги людей.