Василий Лавриненков - Возвращение в небо

Зеленая весенняя улица с кирпичными одноэтажными домами, пролетки извозчиков, колонна молоденьких курсантов с голубыми петлицами, марширующих по дороге, звонкая походная песня, плывущая над земляным валом с двенадцатью пушками, и многочисленные избы на окраине. Таким на всю жизнь остался в моей памяти Чернигов. Впервые же я увидел город в белом зимнем наряде в январе 1941 года, когда в составе группы выпускников Чугуевского военного авиационного училища прибыл в Чернигов на должность инструктора авиаучилища.

Признаюсь честно: это назначение воспринял без восторга. Мечтал о другом. В училище я поступил после окончания аэроклуба, уже умея прилично летать. Будучи курсантом, я, как многие мои товарищи, рвался сначала на Халхин-Гол, потом на Карельский перешеек. Мечтал получить боевой самолет. И вдруг Чернигов, авиаучилище...

До призыва в армию я жил в таких довольно крупных городах, как Смоленск и Сталино. Казалось бы, куда до них Чернигову! А случилось так, что именно этот городок сразу и навсегда покорил меня.

Важную перемену в жизни мы отметили обедом в ресторане. А уже на следующий день началась суровая, расписанная по минутам армейская служба.

Незаметно кончилась зима. Училище выехало в лагеря. Город, который теперь отстоял в десяти километрах от наших лагерей, манил к себе с особой силой. Но командир нашего отряда капитан Кущенко не баловал нас увольнительными. Он считал: чем меньше людей отпускать в город, тем меньше будет нарушений дисциплины, и строго придерживался этого правила. Мы не обижались на капитана. Это был опытный и волевой командир. Однако не всем нравилась его строгость. Мы были вполне взрослыми и считали, что имеем право на личную жизнь.

Лето в 1941 году обещало быть на редкость погожим. Дни в июне стояли один лучше другого. Погода была летная. Но это почему-то не радовало нашего командира. Он ходил хмурый, был чем-то озабочен. Мы знали, капитан Кущенко уже участвовал в боевых действиях, об этом говорил и орден на его гимнастерке, и невольно притихали, уловив его настроение. А наиболее наблюдательные заметили даже, что он становится все мрачнее после каждого совещания у начальника училища.

Однажды капитан сказал нам:

- Пахнет порохом. Готовы ли вы к бою с врагом?

- Преувеличивает, запугивает... - шепнул мне сосед.

- Я запугиваю?! - вскинулся капитан.

- У нас ведь договора... - стал оправдываться инструктор. - В Москву ездят мирные делегации... наших приглашают к себе.

Кущенко побледнел, глаза его сузились, будто он смотрел в прорезь прицела.

- Дорого бы я дал, чтобы поверить во все это... В тревожное время мы живем, ребята... Это надо понимать, - с горечью произнес он и умолк.

Чутье не подвело нашего командира. Мы, к сожалению, очень скоро убедились в этом.

Последнюю предвоенную субботу я с несколькими товарищами провел в Чернигове. Настроение у нас было отличное: целый воскресный день был еще в нашем распоряжении. Ночевали в гостинице. И вдруг рано утром появился посыльный из отряда:

- Скорей. Вас ждет машина. Началась война... Капитан Кущенко быстро собрал личный состав.

- Сейчас мы находимся далеко от фронта, но для авиации не существует больших расстояний, и вы отлично знаете это. С сегодняшнего дня каждый из нас - фронтовик, - спокойно и твердо сказал он. - Приказываю перетащить все самолеты в лес, надежно замаскировать их, срочно соорудить землянки для жилья, отрыть щели. Из лагеря не отлучаться! Палатки разобрать, кровати сдать на склад.

Мы бросились выполнять приказ. Летное поле аэродрома, где стояли крыло к крылу наши двукрылые тупоносые, легкие истребители И-15 бис, вмиг опустело. Свернутые палатки кучей лежали под деревьями. Вместе с курсантами авиаучилища мы перебрались в лес.

С рассвета до темноты инструкторы поочередно дежурили у самолетов в полной готовности к немедленному вылету. А сменившись, возвращались к курсантам и продолжали занятия по программе...

Тревожные вести приносили радио и газеты. Обстановка в первые дни и недели войны складывалась не в нашу пользу. Фронт приближался к Днепру. Над Черниговом все чаще стали появляться немецкие самолеты-разведчики. Поступил приказ эвакуировать училище в Ростовскую область. А я был включен в группу инструкторов, которым поручили перегнать все самолеты По-2 в город Горький.

Из Горького до Ростова мы добирались целую неделю. Железнодорожные пути были забиты эшелонами. Здесь с особой силой чувствовалось дыхание войны.