Василий Лавриненков: Возвращение в небо

- Разворачивайся! Атакуй! - бросил он в ответ.

Я был значительно ближе к противнику, чем ведущий, и от моих действий зависело в тот момент многое. Отвернув в сторону, я стал набирать высоту: только превосходство в высоте могло принести победу.

Сделав первым необходимый маневр, я, по сути дела, стал ведущим. Вскоре мы с Тильченко оказались выше "мессершмиттов" и атаковали их из-под самых туч. Скорость была хорошая, пулеметы стреляли безотказно. Длинная очередь прошила вражескую машину...

На аэродроме Тильченко подозвал меня:

- Видел, как взорвался "мессер", которого ты преследовал?

- Нет.

- Ты здорово расправился с ним!

- А как насчет прежнего указания никуда не отворачивать?

- Что сказать тебе на это? Нет правил без исключения. Поздравляю с первой победой. Молодец, что не растерялся! - А когда мы пошли к штабу, добавил: Запомни только одно: во время полета над своей территорией нужно действовать особенно осторожно. Погоня за одним фашистским самолетом может иногда принести большую беду...

Первая победа в бою - большое событие для летчика. И не удивительно, что волнение мое в тот день улеглось не сразу. Даже вечером, когда мы с Николаем Тильченко забрались на ночлег в свой шалаш, я все еще находился под впечатлением пережитого. Шалаш у нас был, надо сказать, отличный. Мы с Тильченко сами соорудили его в лесу, возле стоянки наших самолетов. Так поступали в полку все летчики и техники. Строить себе жилье каждый мог по своему вкусу. Единственное, что требовал от нас командир полка, - было соблюдение правил маскировки. Он сам периодически осматривал нашу базу с воздуха и строго наказывал тех, кто нарушал это требование.

Наш шалаш не отличался удобствами, но мы любили его и отлично чувствовали себя под его зеленой крышей. Здесь о многом было переговорено, здесь в то лето родилась у нас мысль о свободных полетах пары. Автором этой идеи был Николай Тильченко.

Отличный парень был мой ведущий. Он просто не умел сидеть без дела, не мыслил жизни своей вне боя. В те часы, когда мы собирались в землянке, ожидая вылета, Николай буквально сгорал от нетерпения. А если выпадала нелетная погода, не находил себе места. Обычно спокойный, сдержанный, он становился ворчливым и раздражительным. На все корки разделывал метеостанцию, словно она только из прихоти не желает изменить погоду. И, чего греха таить, начинал даже придираться к товарищам.

Вообще Тильченко был отчаянным спорщиком. Многие в эскадрилье не раз вступали с ним в перепалку. Но особенно часто спорил с Николаем я. Однако это не мешало нам обоим отлично взаимодействовать в бою. Что из того, что в азарте спора он редко соглашался со мной. В воздухе мой ведущий защищал меня грудью. А ворчливость и задиристость не мешали ему быть хорошим товарищем и на редкость скромным человеком. Никто из нас никогда не слышал, чтобы Тильченко рассказывал о своих летных успехах, хотя имел для этого все основания.

...В тот день у нас не было никаких заданий, и Тильченко неожиданно заявил:

- Пойду к командиру просить вылет. Через несколько минут вернулся сияющий:

- Выпросил разрешение на охоту! Быстренько к машинам. Пошли! - торопил он меня, будто опасался, что командир полка изменит решение и отставит намеченный полет.

Мы запустили моторы и уже через несколько минут были далеко от аэродрома. Построившись парой, набрали высоту на маршруте и вскоре оказались над территорией противника. Изредка меняя курс, мы "прочесывали" воздух в надежде перехватить пару "мессершмиттов" или, на худой конец, подкараулить одиночного бомбардировщика, случайного "транспортника".

Но вышло иначе. Мы встретили шестерку "Мессершмиттов-110". Они шли под небольшим ракурсом к нам. Расстояние между нами и "мессерами" стало быстро сокращаться.

Заметив нас, фашисты тут же изменили боевой порядок и встали в вираж. Запахло боем. И в этот момент я допустил непростительную оплошность: не раздумывая, прямо с ходу я тоже встал в вираж. Что меня толкнуло на это? Я знал, что у Ме-110 сильный лобовой огонь, и поэтому с ним лучше не встречаться лоб в лоб. Надеясь, что Як-1 на вираже так же управляем, как на вертикали, я и вошел в вираж. Но упустил одно важное обстоятельство - драться на вираже против шестерых совсем не то, что против одного-двух самолетов!

Иначе поступил Тильченко. Использовав разгон машины, он резко ушел вверх, в сторону солнца. Его решение было правильным - он исходил из технических преимуществ своего Як-1. Я не догадался последовать примеру своего ведущего и в момент завязки боя упустил инициативу.