Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Приближалось Рождество, и Унсет, конечно же, очень хотелось отдохнуть от поездок и выступлений.

— Мне бы надо приобрести «Рождественские повести» Диккенса, — сказала она Берит в канун праздника. — Я всегда читала их своим детям в сочельник.

Рождество на этот раз отмечали очень скромно. Ханс приехал из Гарварда, Берит предстояло впервые встретить Рождество вдали от дома. Для Сигрид Унсет это было вообще очень непривычное Рождество: первый раз без Андерса, первый раз она в качестве беженца вдали от дома, в Америке. И хотя само по себе Рождество обычно не вызывало у нее особых сантиментов, но торжественная ночная месса в католической церкви настроила ее на лирический лад. Как нельзя кстати оказался и рождественский привет из прошлого — из Швеции она получила письмо, в котором ей сообщали, что ее стихотворение «Улица Стенсгатен» опубликовано в «Книге для школьного чтения Нурдаля Рольфсена» и ей причитается гонорар — 100 крон.

— Ступайте, вам не мешает немного развлечься, — сказала она Хансу и Берит накануне Нового года. И они отправились в Манхэттен, через мост.

На январь 1941 года выпало несколько поездок. А в конце месяца Унсет получила неожиданное приглашение. Не могла бы она в Нью-Йорке прийти на ужин к Уилле Кэсер? В свое время Кнопф познакомил ее с книгами Кэсер, сама она позаботилась о том, чтобы о творчестве Кэсер узнали в Норвегии: роман «Люси Гейхарт» перевела ее сестра Сигне, а сейчас через Кнопфа они наладили прямые контакты. Сигрид Унсет не терпелось повидаться с женщиной, которая была на девять лет старше ее. Кэсер со знанием дела описывала жизнь на Среднем Западе и многое знала о католичестве.

«Редко я встречала людей такого обаяния, как Уилла Кэсер», — напишет Унсет позже сестре Рагнхильд. Обе они увлекались цветоводством, обе добились известности в 1920–1930-е годы, и обе входили в золотой фонд авторов издательства Кнопфа. Кэсер не была католичкой, но общие ценности и отношение к культуре сближало их с Унсет. То, что Уилла Кэсер делила кров и постель со своей подругой — Эдит Льюис, Сигрид Унсет не смущало. После первой же встречи они подружились и потом неоднократно встречались.

«Литература с точки зрения романиста» — так назывался один из ее докладов. Здесь Сигрид Унсет с резкой критикой обрушилась на немецкую романтизацию эпохи викингов и древнескандинавской литературной традиции. Она считала, что теоретики романтизма безосновательно трактовали саги как литературные памятники эпохи викингов.

— Позвольте напомнить, — утверждала писательница, — что саги были написаны через несколько столетий после эпохи викингов и относятся к литературным памятникам средневековой христианской Европы.

— Нам достоверно известно, что многие саги создавались в монастырях, — повторяла она со многих кафедр.

— Давайте вспомним старую норвежскую пословицу: когда дьявол состарится, он уйдет в монастырь. Конечно, не будем чересчур категоричны и не станем утверждать, что все, кто сочинял саги в монастырях, относились к дьявольскому племени, — добавляла Унсет, — но они наверняка нарушили все десять заповедей.

Потом писательница с полемическим задором прошлась по германскому культурному наследию, которое, с ее точки зрения, отличалось «абсолютным невежеством», пока за него не взялась католическая церковь.

В один из последних дней февраля Унсет с группой писателей и актеров участвовала в еженедельной радиопередаче Элеоноры Рузвельт. Незадолго до начала передачи 18 февраля 1941 года транслировалась благодарственная речь Сигрид Унсет в Колумбийском университете, она получила премию Союза христианской культуры. Возможно, она прислушается к просьбе миссис Рузвельт и напишет книгу для американских школьников о ситуации в Норвегии накануне немецкой оккупации?

Конечно, она с удовольствием напишет, почему бы и нет, но сначала ей нужно завершить книгу о своем побеге. И, конечно, в первую очередь ей нужно завершить свое большое турне. Некоторые доклады она читала практически из-под палки, хотя и всегда тщательно к ним готовилась. Призывая активнее воевать с угрозой фашизма, она иногда держала перед глазами машинописные заметки на маленьких листках из блокнота:

«Норвежцы, безусловно — меткие стрелки».

«Никому из нас будущее не казалось безоблачным».

«Бомбежка норвежских торговых судов» [720] Fra notatblokk i NBO, MS. fol. 4235 kilde forøvrig: Berit Heyerdahl-Hansen. .

Унсет никогда не упускала шанса съязвить по поводу норвежского писателя, второго после нее по популярности в Америке, — Кнута Гамсуна. Она рассказывала о том, что все скандинавские писатели — лауреаты Нобелевской премии, кроме него, передали свои медали в Фонд помощи Финляндии: «Насколько я знаю, Кнут Гамсун на сегодняшний день — единственный обладатель хорошенького массивного золотого диска, который и является медалью лауреата Нобелевской премии».