Сигрун Слапгард - Сигрид Унсет. Королева слова

Она также убедила Кнопфа в том, что ему не следует уезжать, не совершив поездки по красивейшей долине Норвегии — Гудбрандсдалу. Она считала, что он должен пройти по старым паломническим тропам, причем именно весной, когда так ярко светит солнце, полюбоваться горами, стеной окружающими долину. Почему бы ему не остановиться в старинной респектабельной гостинице «Фефор»? Сейчас, когда февраль уже позади и его сменил март, у него есть шанс увидеть и Йотунхейм, и Рондские горы.

Альфред А. Кнопф отправился дальше с фотоаппаратом фирмы «Bell & Howell» на животе и томиком Сандемусе на немецком в сумке. Позже он написал ей и поблагодарил: «Фефор» действительно оказался «превосходен», но Сандемусе, наверное, все же немного специфичен для американской публики.

Но Сигрид Унсет не могла смириться с отказом. Если Кнопф опубликовал книгу Магнхильд Холке и та в итоге стала книгой месяца, то почему бы ему не дать шанс и Сандемусе? Она признавала, что Сандемусе, возможно, немного эксцентричен, но, без сомнения, он гениальный писатель: «Я редко читала что-нибудь более гениальное, его проза исполнена непостижимой силы», — подытожила она. К тому же Сандемусе был просто до неприличия беден, и публикации в США позволили бы ему вырваться из нищеты.

Унсет рассказывала, что убедилась в его гениальности при личной встрече. Сандемусе неожиданно заехал в Бьеркебек, чтобы познакомиться с ней. Они встречались и раньше, но тогда он был слишком пьян, чтобы запомнить ее, признался он. Унсет уверяла, что он принадлежит к числу тех мужчин, с кем можно говорить до бесконечности, и с ним никогда не бывает скучно. «Он буквально очаровал меня», — написала она Кнопфу [571] Brev til Alfred A. Knopf, 12.8.1936, Harry Ransom Center. .

Но Кнопф не позволил себя переубедить. Он прочитал роман «Беглец пересекает свои следы» в немецком переводе, но по-прежнему считал его слишком специфическим для американской публики. Того же мнения Кнопф придерживался о Тарьее Весосе и Юхане Фалкбергете, когда Эйлиф Му представил ему произведения этих писателей. В качестве ответной меры Му отклонил некоторых американских писателей, рекомендованных Альфредом А. Кнопфом. Конечно, предварительно посовещавшись с Сигрид Унсет. Спор о Сандемусе все же закончился тем, что Кнопф решился издать книгу «Беглец пересекает свои следы», но с одним условием: Сигрид Унсет должна написать предисловие, в котором убедительно аргументирует, почему эта книга так важна для американской публики. Что она и сделала позже с превеликим удовольствием.

Зазвенела капель, и лед почти уже оттаял на окнах Бьеркебека. Унсет наблюдала за парой дятлов, сновавших между ветвей березы. Вскоре она открыла окна, чтобы насладиться симфонией ручья. Унсет погружалась в свои книги о птицах и занималась цветами, которые пора было высаживать в открытый грунт. Всякий раз, когда она пыталась заставить себя приступить к роману о современной жизни, в центре ее внимания неизменно оказывались другие темы. Например, жития святых, о которых она находила все больше материалов. Но чаще всего писательница просто сидела и смотрела на картины и корешки книг. Или же наблюдала за большими пестрыми дятлами и суетливыми воробьями, открывала окно, чтобы спугнуть сороку. Тогда Уилла Кэсер с портрета перехватывала ее взгляд. Кнопф считал, что именно с ней у Унсет больше всего общего, именно он преподнес ей портрет, стоящий на письменном столе. Прочитав большинство ее книг, Сигрид Унсет пришла к выводу, что Уилла Кэсер — одна из крупнейших писательниц Америки, ничуть не хуже ее любимой датской писательницы Марии Брегендаль. Редко кому удалось так показать конфликт старой и новой Америк, как Кэсер. Но этой весной даже Кэсер не могла вдохновить Унсет и вызвать у нее желание писать.

Унсет больше не считала, что пишет хорошие книги. Она бросала в горящий камин лист за листом. Роман у нее, во всяком случае, никак не клеился. Она жаловалась, что ее все время что-то отвлекает: «Взяться за дело — это всегда самое сложное, как ты знаешь» [572] Brev til Anders, 8.7.1936, private kopier. . Ей никак не удавалось преодолеть творческий кризис. Статьи выходили из-под ее пера одна за другой, но охота писать книги пропала.

Возможно, писательница подолгу рассматривала фотографию на стене слева. Неужели фотография лжет? Четверо детей, казалось, счастливы в Бьеркебеке. Они сидят на каменных ступеньках и улыбаются. Андерс, Гунхильд, Ханс и Эбба. Крепкие и веселые ребятишки из усадьбы в долине Гудбрандсдал. Впереди у них — счастливое будущее, подумал бы незнакомец, зашедший в этот богатый красивый дом. Но мать ощущала лишь пронзительную тревогу. За двоих младших, которых не было на фотографии, Моссе и Тронда, она переживала меньше. Тронд попал в хорошие руки — о нем заботилась Мэри в Брёттуме, а Моссе была под надежной опекой Матеи в соседнем доме. Андерс окончил военное училище, но ему так и не удалось поступить в Норвежский технический институт в Тронхейме. Он приобрел мотоцикл, еще раз доказав свою потребность в свободе, и теперь собирался получить инженерное образование в Англии. Там и его сводная сестра Гунхильд с семьей была бы поблизости.